Лео Руикби - Фауст

В тот период в мире происходили многие события, о которых хотел бы знать Франциск. 17 февраля 1528 года, спустя всего несколько дней после написания Агриппой упомянутого письма, императорская армия под командованием принца Оранского Филиберта де Шалона покинула Рим, предварительно удостоверившись, что в городе не осталось ничего ценного, и направилась навстречу войску де Фуа, уже овладевшему Александрией и Павией и обошедшему Милан, чтобы затем двинуться прямо на Рим. Хотя потери императорской армии во время взятия Рима оказались невелики, в новый поход вышло немногим более половины армии – всего 11 000 солдат. Вероятно, остальные были заняты вывозом награбленного. Де Фуа располагал численным перевесом, и Франциск несомненно надеялся, что сможет рассчитаться с Карлом за всё и сразу.

Интересно, применил ли Фауст свою магию, чтобы выяснить тайные намерения Филиберта де Шалона? Он мог узнать, что в предстоящие несколько месяцев принцу Филиберту придётся беспомощно отсиживаться в Неаполе, в то время как войска, посланные на выручку из Германии, будут ослаблены отсутствием средств, а также по иным причинам. Страна была настолько истощена, что банки не могли обналичить выделенные императором средства или выкупить обязательства. Несмотря на это, успешная кампания Франциска I в Италии продолжалась менее года.

Но Фауст заявлял не только о своей способности предсказывать будущее, но и утверждал, что может влиять на его ход. В письме Агриппы говорится о Елисее в Дофаиме и в этой связи упоминается гора, наполненная «конями и колесницами огненными» из Четвёртой книги Царств (6: 13–17). Если процитировать точнее, когда пророк Елисей молился Господу своему, «открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея». Конечно, руководства по магии не могли обойти вниманием столь удивительные подвиги. И нет ничего странного в том, что Фауст делал похожие заявления. Фауст мог использовать возможность, чтобы сообщить французскому королю то, что было уже сказано Меланхтону, что все победы, одержанные в Италии, совершились не без его оккультного посредничества.

Кроме упоминания об осаде Павии, в письме говорилось и о других происходивших в то время событиях. По словам Агриппы, этот маг утверждал, что «в его власти доставить сюда обратно по воздуху королевских детей». Как мы знаем, два старших сына короля оставались у Карла V в заложниках с тех пор, как Франциск I отказался от данного в Мадриде слова чести. Предполагаемый наследник Франциск (1518–1536) и его брат, будущий король Франции Генрих (1519–1559), вернулись домой в 1528 году – не с помощью магии, а согласно договору и благодаря обещанию выплатить за их освобождение 2 миллиона крон в 1529 году.

По словам Агриппы, этот маг заявлял, «что ему открываются клады», а такое утверждение не могло пройти мимо ушей короля, учитывая его огромные расходы на Итальянскую кампанию. Опыт в любовной магии мог иметь особое значение для Франциска, чей отвислый нос по приметам выдавал любвеобильное сердце. Наконец, вполне конкретную пользу могла принести монарху упомянутая Агриппой способность этого мага «излечивать все неизлечимые недуги». По слухам, Франциск страдал от сифилиса. Рассказывали такую байку, будто Франциска нарочно заразил ревнивый муж одной из его пассий, передавший инфекцию через свою неверную супругу. Если к проблеме обращался такой учёный, как Парацельс, то почему этим не мог заняться Фауст?

Конечно же, Фауст из «народной книги» посещал Париж, но этот визит был коротким и не оставил документальных свидетельств. Вероятно, его приезд приветствовала академия, однако университет едва ли мог интересоваться Фаустом, учитывая консерватизм этого учебного заведения и тот факт, что ранее Парижский университет уже выступил с осуждением Рейхлина{296}. Агриппа воспользовался приездом этого неназванного мага для осуждения, как он считал, нечистоплотности придворных подхалимов, готовых «вызывать нечистых духов»{297}.

Независимо от отношения самого Франциска I, его придворные, по-видимому, были высокого мнения о Фаусте и искали его общества. Агриппа расписал «школу греховностей» самыми чёрными красками. Её членов он представлял сатанистами, отказавшимися от веры в Бога и поверившими в способность мага управлять миром.

Самой собой, Агриппа должен был сделать исключение, чтобы самому не пострадать от собственного проклятия. Для этого он вывел список «оккультных изобретений», не противных Господу и не приносящих ничего помимо здоровья, богатства и мудрости{298}. При этом Агриппа обещал проклятие всем представителям и покровителям «школы греховностей».

Хотя Агриппе довелось на себе прочувствовать «зубовный скрежет» этих «проклятых», но в итоге он добился своего{299}. Тон его обличительных речей против «немецкого колдуна» в чём-то напоминал выступления его учителя Тритемия против Фауста, что, может быть, ещё одним доводом в пользу идентичности неназванного мага. Здесь также чувствуется налёт профессиональной зависти. Между строк явственно проступало раздражение по поводу занятой конкурентом выгодной позиции. Несомненно, Агриппа жаждал денег, доставшихся этому «привезенному с большими затратами магу».

Когда Агриппа писал своё письмо, он был уже два года лишён благорасположения короля. Агриппа занимал слишком радикальную религиозную позицию, а политическая ситуация сделала его персоной нон грата. По-видимому, закат карьеры Агриппы был вызван его конфликтом с Луизой Савойской, королевой-матерью, начавшимся с отказа на её просьбу составить гороскоп Франциска I. Агриппа мог отказаться потому, что не хотел быть гонцом, приносящим дурные новости. Он даже написал сенешалю Бойе о том, что звёзды благорасположены не в отношении Франциска I, а, напротив, герцога де Бурбона. Более того, по свидетельству Клода де Белльевра, в мае 1527 года Агриппа заявил, что король умрёт через шесть месяцев вследствие пагубного влияния небес{300}. Пророчество о смерти монарха могло расцениваться как сознательная измена. Хотя к моменту появления Фауста Франциск I прожил более предсказанных шести месяцев, у короля могло возникнуть желание услышать другое мнение. Если Франциск I знал о мрачном предсказании Вирдунга его предшественнику Людовику XII, он мог заинтересоваться мнением коллеги Вирдунга о точности такого предсказания.

После вызывающего столько вопросов письма Агриппы след Фауста теряется вновь. В 1529 году Агриппа, отвергнув впечатляющее предложение Генриха VIII и канцлера императора Меркурино Гаттинары, получает приглашение ко двору Маргариты Австрийской – и больше не пишет писем по поводу непомерно дорогих услуг мага из Германии. Очередное упоминание о Фаусте мы находим шестью месяцами позднее в 800 километрах от Парижа.