Александр Филимон - Брюс

Находясь с Петром I и А. Д. Меншиковым в Варшаве, начальник русской артиллерии информировал генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева о последних известиях: «Сказывают, будто швед пошел из Саксонии 10 числа (июля), на три дороги, в Польшу, а от иных слышно, что еще в три месяца не выйдет, иные же подтверждают, что конечно на Цесаря зачнет воевать».

Получив новости об антигабсбургском восстании в Венгрии, Я. В. Брюс извещал наследника престола царевича Алексея Петровича, что его кандидатура рассматривается в качестве кандидата на венгерский престол: «Венгри три особы назначили, из которых хотят себе изобрать короля, в котором числе Ваша Царская Высокость, король Август, да королевич Прусской (Фридрих-Вильгельм)».

Воспользовавшись тем, что шведы грабят контрибуциями Саксонию (всего за время оккупации Карл XII умудрился получить от Августа денег, провианта, обмундирования и снаряжения на огромную сумму — 35 миллионов рейхсталеров) и в ближайшее время не собираются ее покидать, русские войска вошли в Польшу и перекрыли две главные операционные линии: через Литву (современна я территория Белоруссии) севернее Полесья и Волынь. Главной оборонительной линией русских в Польше стала река Висла.

В 1707 году начальник артиллерии показал себя и зрелым общевойсковым начальником, военным специалистом широкого плана. Эти новые черты наиболее отчетливо выражены в письмах к главнокомандующему русской армией генерал-фельдмаршалу Б. П. Шереметеву. Получив известие об отступлении русской армии, Я. В. Брюс не смог воздержаться, чтобы не выразить своего негативного к этому отношения, рискуя вызвать неудовольствие своего начальника.

В письме от 28 сентября 1707 года Брюс чуть ли не выговаривает генерал-фельдмаршалу: «А что ваше высокородие о походе своем из Слутцка изволите писать и тому я зело удивляюсь, что без всякие нужды начели издалека уступать и лутчей бы неприятелю, когда нужда придет, голодные места оставлять. А не такие места, как сказывают, около Слутцка обретаются. А ежели то место драгунским полкам прочать, и то еще того дивния будет, ежели без нужды, покинув Вислу, да удалятца от неприятеля так далеко, а ближные [места] около наших рубежей зело было надобно беречь и не голодить до последняго часу. А что нестаточное дело шведу нынешнем временем за Вислу итти, то может, мнитца мне, всяк видет, понеже подлинная ведомость есть, како ко мне пишут из Варшавы 18 дня, что перешло за Одру реку на польские рубежи всего 20 тысяч шведов. А король остался в Шлесии (Силезии), будто для отбирание костелов каталицких и для отдачи оных лютеранам. А конечно он смотрит на французскую войну. Того ради возможно видеть, что он вышеписанное число войск послал токмо драгун из Польши. О чем чаю ему давно известно, и в новинках о том явилось, что не хотим стоять и уже отчасти выгнаты. А что оне гораздо б королевского войска удалились, тому я не могу верить. А ежели бы удались вышеписанным числом, чтоб дерзнули за Вислу итти, то, чаю, всяк нам смеятца будет, что мы не дали с ними баталию. А по нынешнему удалению пехоты хотя бы и похотели, то невозможно будет за дальностию того учинить. А ежели бы пехота была в близости, то не чаю, чтоб вышеписанной корпус осмелился итти за Вислу. А хотя бы и перешел, а у нас бы не было охоты к баталии, то бы зело возможно и в то время уступить, а он бы нескоро перепрянул с 80 миль к Слутцку».

Таким образом, Брюс высказывает удивление, что Б. П. Шереметев отступил от Вислы, даже не пытаясь начать боевые действия. И это отступление не было вызвано необходимостью. С 20-тысячным шведским корпусом вполне могла справиться близко стоявшая русская пехота. Даже если бы ее постигла неудача, то врагу достались бы «голодные земли», а не богатые фуражом и продовольствием территории вокруг Слуцка, уцелевшие во время войны.

Я. В. Брюс оказался прозорливым человеком. Не прошло и нескольких месяцев, как король Карл XII, вступив 11 сентября 1707 года в Польшу и избегая фронтальных атак, начал стратегический обход русских войск. Никем не сдерживаемый на замерзшей Висле, в начале января 1708 года «простыми целесообразными движениями Карл разрушил русские планы задержать наступление шведов на польских речных рубежах». При этом шведы ни разу не вошли в прямое соприкосновение с русскими войсками. Король вытеснил русскую армию из Польши одними лишь маневрами.

Примечательно рассуждение Я. В. Брюса о гренадерских войсках и их значении. В письме Шереметеву от 18 октября он пишет о крайне неблагополучном состоянии гренадерских рот. Созданные для усиления пехотных полков, они, по существу, оставались «чуждыми» в своих полках. Полковые начальники в первую очередь заботились о своих солдатах и мало обращали внимания на гренадеров, считая, что у них есть собственные командиры. С учебой гренадеров тоже не все обстояло благополучно. Отсутствие единой системы обучения приводило к тому, что каждый командир учил гренадеров по той системе, с которой сам был знаком или которая была ему ближе. В результате этого в русской армии учили гренадеров артикулам «по голландской, бранденбургской и саксонской манере». Брюс рекомендовал выбрать одну из них для обучения. В конце письма Яков Вилимович замечает, что, по его мнению, гренадеры будут только тогда в добром порядке, когда будут сформированы в отдельные гренадерские полки.

Идея Брюса была реализована уже на следующий год. В 1708 году в русской пехоте появились пять гренадерских полков.

В течение всего 1707 года Я. В. Брюс продолжал принимать активное участие в делах своего ведомства, как Приказа артиллерии, так и походной артиллерии. Уже в январе он требует от дьяка Н. П. Павлова срочно прислать подробные ведомости о наличии всей артиллерии, вплоть до находящейся в гарнизонах, а также полные списки личного состава артиллеристов.

Я. В. Брюс постоянно интересовался запасами пороха и доставкой его «незамедлительно» к армии.

Иностранный наблюдатель, современник описываемых событий, отмечал, что «порох делают в Москве сильный и хороший, кроме тех случаев, когда должностные лица в личных интересах смотрят сквозь пальцы на нарушения в процессе его изготовления».

Я. В. Брюс приказывал Н. П. Павлову принимать изготовленный пороховыми уговорщиками порох согласно образцам («У подрядчиков в приеме пороха смотреть накрепко, чтоб оной порох в приемных во всех бочках сходен был с первым опытом, которой есть в Приказе артиллерии»), а также самому по возможности присутствовать у его приемки. Глава артиллерийского ведомства предостерегал приказного дьяка от злоупотреблений: «Також слышно здесь, что ты сам долю в подрядах имеешь, о чем тебе паки подтверждаю опасность имети. И ежели доподлинно сыщется, что ты в подрядах пай имеешь, и тебе всеконечно бедство будет».