Александр Филимон - Брюс

Ссора с Корчминым и далеко не простые отношения с некоторыми высокопоставленными лицами из царского окружения усложняли и без того трудную обстановку, в которой приходилось действовать Я. В. Брюсу. Готовясь к походу в Литву, Яков Вилимович был вынужден постоянно заниматься производством и распределением артиллерийских припасов. Пытаясь спасти военные запасы своего ведомства в Москве «от разорения», он резко ограничил доступ к ним начальников различных рангов. Еще 29 марта он отдал распоряжение Приказу артиллерии, категорически запрещающее отпускать какие-либо припасы без его ведома.

«По письмам полковничьим без моего ведома никаких припасов отпускать не вели», — писал он Н. П. Павлову. В августе Брюс требовал от дьяка еженедельных отчетов о приходе и расходе артиллерийских припасов и денежной казны.

Много сил и энергии пришлось затратить главному артиллерийскому начальнику, чтобы обустроить артиллеристов на зимних квартирах и создать им сносные условия быта.

Я. В. Брюс был одним из немногих военачальников XVIII века, которые относились к простому солдату не как к «пушечному мясу». Датский посланник при русском дворе Георг Грунд писал о петровских солдатах: «В России еще не научились ценить человека, а часто относятся к нему хуже, чем к лошади, и люди тысячами падают и погибают от нехватки провианта».

Приехав в Борисов, Брюс уведомил светлейшего князя А. Д. Меншикова, что квартиры «зело скудны и разорены» и провиант вынуждены доставлять из Минска, отстоящего от Борисова в 14 милях. От этого изнемогают артиллерийские лошади, и в дальнейшем от них «мало пользы будет».

Артиллеристы были размещены вместе с пехотными полками под командованием бригадира И. Ю. Бутерера. Поскольку Я. В. Брюс задержался с приездом, то пехотные полки, не исключая малозначительные подразделения, получили лучшие квартиры и территории для сбора провианта и фуража. Борьба с Бутерером, который «всякие дела по своему гнет», и с полковником М. Б. Шереметевым, сыном генерал-фельдмаршала, была ожесточенной, о чем свидетельствует переписка Брюса с их начальником Б. П. Шереметевым.

В одном из писем Я. В. Брюс сообщает, что «зело худы квартеры отведены пушкарям», и приводит слова своего заместителя полковника И. Я. Гинтера, который, если невозможно будет сыскать иных квартир, «хощет в поле выйти и зделать землянки стоя, о чем мне не мало печально есть, что оное так изобижено при солдатах». «Того ради прошу вашего благородия, — с горечью пишет Я. В. Брюс, — когда какой подвиг войску вновь будет, дабы к пушкарям милость явить и оные квартеры понарочитей отвести. Понеже бо оные в чинах государевых в квартерах и в иных порядка рангы всегда перед пехотою имеют».

Интересно, что в этой переписке с Б. П. Шереметевым Брюс впервые называет артиллерийское подразделение «Артиллерийским полком».

В одном из писем Г. И. Головкину артиллерийский начальник сетовал: «Зело, государь, мне слышеть печально, что пушкарей квартерами забидели, тако что принуждены в тесноте как свиньи лежать. Того ради прошу вашего превосходительства да явити милость к оным, пожалуйте, повелите им хотя малую заботу в квартерах дать. Понеже вашему высокородию известно, что в иных государствах оные перед пехотою ранг всегда в квартерах имеют».

Заботясь о своих подчиненных, Я. В. Брюс приказал «всегда над бомбардирами и над пушкари и над протчими служители смотреть чтоб себя в пьянстве не имело». Из шкур забитых волов по его распоряжению изготовили «штеблеты для зимняго походу, а из овчин и из козлин… пушкарям и протчим служителем… душегрейки», а к празднику Рождества Христова начальник артиллерии приказал выдать на каждого человека по 20 фунтов мяса и по 2 фунта масла.

Несмотря на массу каждодневных и очень важных дел, Я. В. Брюс не оставлял своих научных занятий. Он продолжал разрабатывать конструкции различных зарядных камор для гаубиц и мортир, рассчитывая наиболее рациональный вес порохового заряда. «Что принадлежит масштаба, — писал он Петру I, — и я оной сделал токмо цилиндрические камеры вымерять. А ежели иная какая явится, то надлежит оною во цилиндрическую превратить. И тем масштабом вымерять таким обычаем, како описание при том масштабе положенное являет. Ежели Ваше Величество да не имеет порохового масштаба, которым вымеряется колико пороха в бомбу, також и в сферическую камеру входит, и я такой в тот час сделаю и пришлю к Вашему Величеству».

В другом письме Петру I начальник артиллерии писал: «При сем до Вашего Величества послал я два образца о превращении камеров. Един, как из цилиндрической сделать, коносферическую, а другой како из коносферической зделать цилиндрическую, обе по масштабах, а каким такою пропо[рцию], как Ваше Величество, мне изволили чертеж пожаловать. А каким правилом сие доли сыскивать, о том надлежит зело пространно писать. Того ради ныне оное оставлю до того время, как Бог мне щастия даст очи Вашего Величества видети».

В октябре 1707 года Я. В. Брюс посылает государю «фонтанную трость» («которую изволили у меня в квартире видеть, будучи в Варшаве») и пытается уговорить поступить на русскую службу мастера, ее изготовившего.

По распоряжению царя Брюс занимается переводом на русский язык книги «Приемы циркуля и линейки, или Избраннейшое начало во математических искусствах». По завершении перевода Брюс намеревался лично привезти книгу Петру I. Однако, судя по письму А. Д. Меншикову, Яков Вилимович не смог лично вручить рукопись государю и послал перевод книги с почтой в декабре 1707 года.

Вероятно, для работы над переводом начальник артиллерии попросил Н. П. Павлова прислать ему «на латынском и словенском и греческом языках Алексикон (Лексикон — словарь. — Авт.)».

По окончании этой работы Я. В. Брюс планировал приступить к переводу книги И. З. Бухнера «Учение и практика артиллерии».

Не забывал Я. В. Брюс и о своих астрономических занятиях. Он просил Н. П. Павлова прислать ему «трубу зрительную, буде не сыщещь большую, малую б хотя».

«Зрительная труба» была приобретена для Брюса за один рубль один алтын и пять копеек у армян, которые заверили, что она английской работы («А сказывают, что она аглинская»).

В декабре 1707 года царь поручил Я. В. Брюсу рассмотреть проект генерал-адмирала Ф. М. Апраксина, чтобы внести в герб свои исправления и дополнения. И с этим поручением командующий русской артиллерией успешно справился, показав себя сведущим специалистом в геральдике.

«В гербе я токмо цветы, которых много было в полях, — писал Я. В. Брюс, — да едину из фигур переменил, а именно, поставлен был корабль белый в желтом поле, и понеже белое значит серебро, а желтое золото, которые оба металлы суть. А по искусству геральдическому не подлежит в гербах мета на металле ставить, кроме украшение около гербов, (в которых не есть силы). Того ради я желтое поле отставил и написал таков же серебряной корабль в синем поле. Також отставил я и вишневое поле, на котором был якорь поставлен, и написал я оной в таком же поле, на котором был якорь поставлен, и написал я оной в таком же поле, как и корабль, потому что якорь х кораблю надлежит. Також и для регулярства, понеже сие оба поля накось в прямой линии стоят. Сверх того редко употребляется вишневый цвет в гербах потому, что оной цвет якобы неестественен сам в себе, но сочинен из красного и синего цвета.