Юлия Андреева - Айвазовский

В честь юбилея Айвазовский устроил большой праздник для жителей родного города, на котором в числе почетных гостей находились второй отец Ивана Константиновича А. И. Казначеев, адмирал М. П. Лазарев, командир корабля «Двенадцать апостолов» В. А. Корнилов, Таврический губернатор В. П. Пестель [174] В. П. Пестель происходит из немецкого семейства Пестелей, поселившегося в России в конце XVII века, брат декабриста П. Пестеля. и др.

По сведениям, которые доносит до нас газета «Русская старина», 1878, т. 23, стр. 61: «Из Севастополя, кроме корабля «Двенадцать апостолов», прибыло еще до пяти военных судов.

Музыка гремела на них неумолкаемо, с сумерек реи и снасти были унизаны разноцветными фонарями, и переливчатые их огни по временам бледнели под зажигаемыми по бортам фальшфейерами».

Праздник был поистине грандиозен с танцами на улице, салютом из рыбацких лодок, джигитовкой и обильным угощением. Но не только желание сделать приятное для жителей Крыма, не только надежда как-то отблагодарить Казначеева, которому Айвазовский был обязан, толкнули его на столь затратное дело, как огромный праздник.

С некоторых пор Айвазовский находится в переписке с католикосом всех армян Нерсесом Аштаракеци. [175] Нерсес Аштаракеци (1770–1857) — католикос всех армян в 1843–1857 гг. Доподлинно неизвестно, где и когда произошло их знакомство. Это могло случиться в 1830–1843 годах, когда Нерсес Аштаракеци был начальником Нахичевано-Бессарабской епархии, в которую входила и Феодосия, или позже, в 1843–1845 годах, когда он жил в Петербурге. Не суть. Важно другое: в то время Айвазовского беспокоила проблема засилья в Крыму проповедников ордена Иезуитов, которые сеяли вражду между армянами, стремились подчинить их власти папского Рима. «Без всякого сомнения, известно, что удаление католических священников-армян из наших краев принесет нации нашей много пользы». Айвазовский просит католикоса всех армян запретить нахождение на территории Феодосии и Крыма этих «агентов Ватикана», а также ввоз их книг. Написав католикосу, Айвазовский дублирует послание министру Льву Алексеевичу Перовскому. Но и это еще не все, на празднике, устроенном Айвазовским, этот вопрос будет решаться особо, потому как воспользовавшись приглашением, туда прибудут лица, от которых напрямую зависит происходящее в Крыму. «По настоянию образованных людей здешних мест, я согласился устроить двадцать первого мая выставку новых картин своих, исполненных нынешнею зимою, к каковому сроку ожидаю прибытия в Таврическую губернию почтенных лиц, в числе коих будет его высокоблагородие Торос ага Даниелян с семьей». [176] Из письма И. К. Айвазовского католикосу Нерсесу о вредной деятельности иезуитов. От 17 мая 1846 г. Феодосия.

Новые картины Айвазовского преисполнены будоражащей силы, видно, что родной крымский воздух пошел Ивану Константиновичу на пользу.

Присутствующий на выставке в Санкт-Петербурге композитор А. И. Серов [177] Серов Александр Николаевич (1820–1871) — выдающийся русский композитор, отец художника В. А. Серова. был впечатлен новыми произведениями Айвазовского. В письме к В. В. Стасову [178] Стасов Владимир Васильевич (1824–1906) — музыкальный и художественный критик, историк искусства, этнограф и публицист. Родился в дворянской семье. Его отец — известный петербургский архитектор Василий Петрович Стасов. он рассказывает о работе Ивана Константиновича: «Айвазовский сам и его знакомые рассказывали мне подробно, как он работает. Воздух он пишет непременно в течение одного утра, как бы велика картина ни была. Этого требует смешение красок. Таким образом, иногда ему приходится не отходить от картины с 6-ти утра до 4-х пополудни. Материальный труд такой донельзя утомителен (не забудь, что иногда он должен чрезвычайно быстро шлепать кистью, даже подскакивая, чтобы придать больше силы), и он в последнее время весь исхудал и побледнел. Впрочем, подумай, с 15 января по 19 мая он сделал эти 5 огромных пейзажей (из которых за одним «Константинополем» работал 21 день, а то и по неделе и менее) и 5 маленьких!» Письмо Серова было опубликовано в журнале «Русская старина» за 1877 г., оно заканчивалось словами: «Вообще я не думаю, чтоб теперь был в Европе художник, который бы превзошел Айвазовского в этом роде живописи…»

Н. В. Кукольник написал биографический очерк об Айвазовском и тот разошелся огромным тиражом. Айвазовскому устраивают выставку в Эрмитаже, а затем сразу же в Академии художеств. В марте 1847 года «Совет императорской Академии художеств, принимая в уважение, что академик Иван Айвазовский необыкновенными успехами в искусстве и многими истинно превосходными творениями по части живописи морских видов заслуживает возведения его в звание профессора живописи по этому роду художества, единогласно положил: признать его, Айвазовского, профессором живописи морских видов».

Ивану Константиновичу Айвазовскому не было еще тридцати лет!

И вот снова вокруг него кружат неугомонные мамочки, мечтающие пристроить своих юных дочерей, заранее предчувствуя, что куда бы он ни направился, ему непременно будет предложено времяпрепровождение в компании юного создания, которое станет заученно преданно заглядывать ему в рот и стараться угодить, и ему становилось заведомо скучно.

В результате он начал отказываться от приглашения в дома, где заведомо могли поджидать его девушки на выданье. Впрочем, невозможно жить в столице и ни к кому не ходить. Айвазовский бывает в домах Томилова и Одоевского, заранее узнает, куда приглашен Глинка или кто-то из общих знакомых, и спешит туда. В Феодосии царили простые нравы, многие из соседей художника были вообще неграмотными, здесь же он посещал театр, выставки, ему нравилось рассуждать об искусстве или даже просто слушать, что говорят другие.

Как-то в гостях у Одоевского к Айвазовскому подошел друг хозяина дома и вежливо пригласил Ивана Константиновича посетить его семейство. Среди гостей обещался быть Глинка, да не просто так, а с новым романсом. Айвазовский обожал музыку Глинки, поэтому с радостью принял приглашение, пообещав непременно зайти.

Как и следовало ожидать, Айвазовского первым делом подвели к миловидным девицам — дочерям хозяина, как было тут же объявлено со значением, будущим художницам, а ныне, «разумеется», страстным почитательницам его таланта. Девушки тотчас защебетали вычитанные в газетах банальности относительно показанных на последней выставке картин мариниста.

В это время прибыл Глинка, Айвазовский тотчас вскочил, желая первым приветствовать друга, такое его поведение обидело барышень, благоглупости которых он по неосторожности недослушал.