Эдуард Геворкян - Цезарь

И снова золото побеждает — один из двух римский военачальников нагло бездействует, а другой пытается что-то предпринять, возможно, для виду, но тут Югурта наносит удар и в битве при Сутуле в 109 году до P. X. захватывает римский лагерь. Позорная церемония проведения пленников под ярмом и изгнание римлян из Нумидии сделали Югурту в глазах соседей героем-победителем. Мавританский царь обещает ему поддержку, племена гутулов тоже готовы помочь Нумидии.

Рим, наконец, всерьез взялся за африканские дела. Все договоры с Югуртой были разорваны, и командовать армией назначили Цецилия Метелла, неподкупного и талантливого человека. Метелл быстро наводит порядок в войсках и в том же году громит Югурту. Нумидийский царь уходит с остатками войска в пустыню и начинает долго и утомительно беспокоить римлян.

Для нас важен тот факт, что у Метелла служил Гай Марий, к этому времени выросший из простого легионера до легата. Достаточно сказать, что Метелл, направляясь в Африку, взял с собой двух помощников, известных не своей знатностью, а личными качествами, — Мария и Рутилия Руфа, знаменитого своей принципиальностью и бескорыстием. Впоследствии Руфа «съедят» деловые круги и откупщики, которым его неподкупность на посту наместника провинции будет помехой, но это уже другая история.

Известно, что отец Мария был клиентом дома Метелла, но такое знакомство вряд ли могло споспешествовать карьере его сына. С одной стороны, Цецилий Метелл поддержал Мария, когда тот выставил свою кандидатуру на должность народного трибуна в 119 году до P. X. Но когда Марий продавливал закон о подаче голосов, ограничивающий возможность оптиматов покупать голоса, и Метелл выступил против, то народный трибун Марий вызвал ликторов и чуть было не засадил Метелла в тюрьму. Оптиматы решили, что появился новый Гракх, и насторожились. Но вскоре Марий выступил против раздачи хлеба горожанам. Разочарованные популяры и оптиматы поняли, что имеют дело с принципиальным человеком.

Как отмечал Плутарх, «выступив на гражданском поприще, Марий не обладал ни богатством, ни красноречием, с помощью которых люди, пользовавшиеся в то время наибольшим почетом, вели за собой народ. Однако граждане высоко ценили его за постоянные труды, простой образ жизни и даже за его высокомерие, а всеобщее уважение открывало ему дорогу к могуществу…» [25] Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Наука, 1994. Т. I. С. 360.

С кадрами в Республике незадолго до рождения Юлия Цезаря было настолько сложно, что даже такому солдафону, как Марий, если уж называть вещи своими именами, не составило бы труда стать верховным правителем.

Да он и не скрывал своих намерений. После истечения срока трибуната он претендует на должность эдила — магистрата, занимающегося городскими делами, важная ступень для дальнейшей карьеры. Но безуспешно. И лишь после того, как он женился на тетке Цезаря, и при поддержке семейства Юлиев, а через него и некоторых патрицианских кругов он становится претором. Когда истекает срок на этой должности, то по жребию его направляют в так называемую Внешнюю Испанию, где он успешно расправляется с местными разбойниками.

Но вернемся к Югуртианской войне, во время которой Гай Марий сделал решающий шаг в своей карьере.

Военные действия в африканской пустыне затягивались и не сулили честолюбивому выскочке никаких перспектив. Но он не терял времени даром. Прекрасно понимая силу народного мнения, вместе с простыми легионерами копал рвы, ел вместе с ними то, что ели они, и спал на земле на подстилке. Ну и вел при этом с ними разговоры о том о сем. Вскоре он стал любимцем всего войска, а в письмах, которые легионеры отправляли из Африки в Рим, прямым текстом сообщалось, что лучше Мария военачальника они не знают и конца африканской кампании не предвидится. А вот если его избрать консулом, то победа над Югуртой обеспечена. И когда в Риме началась предвыборная суета, он обратился к Метеллу, но тот сказал, что скорее его малолетний сын станет консулом, нежели Марий. Не только Метелл, но и другие влиятельные патриции иронично отнеслись к домогательствам Мария на консульство. Более того, Метелл не собирался отпускать его в Рим и лишь за двадцать дней до выборов дал согласие, очевидно полагая, что за столь короткий срок его помощник если и успеет добраться до Рима, то на агитацию времени у него не останется точно.

Но судьба благоволила Марию. Он быстро добирается до У тики. Там совершает жертвоприношение, и ему предсказывают блестящее, просто невероятное будущее. Впоследствии Марий говорил, что ему было обещано семикратное консульство, но это казалось невероятным даже его ближайшим сторонникам. До поры до времени.

Попутный ветер за четыре дня позволяет ему пересечь Средиземное море. И вот он в Риме. И сразу же выступил перед народом, смешав Метелла с дерьмом и пообещав быстро закончить войну с Югуртой. Народ с упоением слушал грубые слова Мария, поливавшего последними словами знать. На фоне риторических красот, которыми блистали его соперники, это был свежий ветер перемен. И конечно же, Мария избирают консулом.

Сенат оставляет Метелла полководцем, но народное собрание постановляет, чтобы Марий вел боевые действия.

В 107 году до P. X. Марий прибывает в Африку и сразу же проводит несколько успешных операций. Но Югурта пока еще на свободе, и только через два года удается его взять в плен. Да и то в результате предательства союзника — мавританского царя Бокха. С ним вели долгие переговоры, царь колебался: то ли предавать союзника, то ли поддержать его. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Бокх был тестем Югурты, но, зная вероломный характер своего зятя, он прежде всего считался со своими интересами. В числе переговорщиков был квестор Мария, многообещающий молодой человек, Луций Корнелий Сулла.

Квестор произвел на Бокха большое впечатление, по крайней мере, так заявил царь Марию и добавил, что выдаст Югурту, если к нему придет Сулла один и без охраны. Несмотря на то что Марий не доверял Сулле, он вынужден был согласиться.

В 105 году Югурту, закованного в цепи, вводят в Рим во время триумфа Мария. Война закончена, Югурта при подозрительных обстоятельствах умирает в тюрьме, с независимостью Нумидии покончено. Но триумф Мария был омрачен интригами оптиматов — они во главе с Метеллом начали восхвалять Суллу как пленителя Югурты, да и квестор на всех углах похвалялся своим подвигом. Считается, что с тех пор Марий, простой во всем, в том числе и в эмоциях, возненавидел Суллу, не желая делиться с ним даже толикой славы. Ну и патриции, невзлюбившие Мария, старались всячески уронить его заслуги в глазах народа, а Суллу, напротив, возвысить. Неизвестно, чем кончилась бы эта интрига, если бы не нашествие кимвров.