Александр Боханов - Мария Федоровна

И еще одна мысль, неотрывная и тягостная, «разрывала сердце» — судьба Сына Николая. Она знала, что он в августе 1917 года вместе с Женой и Детьми был отправлен из Царского Села в Сибирь, знала, как этот отъезд был глупо и грубо организован. Для Марии Федоровны это известие «стало шоком» и потому, что она надеялась, ей о том не раз говорили, что Царскую Семью перевезут в Ливадию, и потому, как «подлецы-революционеры» все это организовали.

В письме Ольге Константиновне восклицала: «Их заставили ждать поезда всю ночь — с полуночи до утра — не раздеваясь! Но самое ужасное было то, что вначале им дали понять, что они едут в Ливадию. Наверное, для того, чтобы Они обрадовались. Затем сказали, что Они должны взять с собою теплые вещи, и только после этого Они, бедняжки, наконец поняли, что едут не на Юг. Какой грех причинять людям такое разочарование! Я нахожусь в полном отчаянии и смятении и даже не могу писать об этом. Я только хочу, чтобы негодяи и палачи, придумавшие это, понесли на земле заслуженное наказание!»

Царицу успокаивала лишь мысль, что там далеко, где не так сильно бушуют революционные страсти, Они будут находиться в большей безопасности. Она несколько раз сама Ники написала, но с трудом находила необходимые слова, не знала, о чем говорить. К тому же было известно, что вся корреспонденция проходит через руки охраны, и это было оскорбительным и нетерпимым. Но она находила силы преодолевать обстоятельства.

Последнее письмо поверженному императору она отправила из Ай-Тодора 27 ноября 1917 года. Это стало ее прощальным словом обреченным на смерть дорогим и близким.

«Дорогой мой, милый Ники!

Только что получила Твое дорогое письмо от 27 октября, которое меня страшно обрадовало. Не нахожу слов Тебе достаточно это выразить и от души благодарю Тебя, милый! Ты знаешь, что мои мысли и молитвы никогда Тебя не покидают; день и ночь о Вас думаю, и иногда так тяжело, что кажется, нельзя больше терпеть. Но Бог милостив. Он дает нам сил для этих ужасных испытаний. Слава Богу, что Вы все здоровы, по крайней мере, и все живете уютно и все вместе.

Вот уж год прошел, что Ты и милый Алексей были у меня в Киеве. Кто мог тогда подумать, что нас ожидает и что Ты должен пережить! Просто не верится! Я только живу воспоминаниями, и счастлива прошлым, и стараюсь забыть, если возможно, теперешний кошмар. Миша мне тоже написал о вашем последнем свидании, о вашем кошмаричном отъезде, столь возмутительном!

Твое дорогое первое письмо от 19 сентября я получила и извиняюсь, что до сих пор не могла ответить, но Ксения Тебе объяснила почему. Я ужасно сожалею, что Тебя не пускают гулять; знаю, как это Тебе и милейшим Детям необходимо. Просто непонятная жестокость!

Я, наконец, совсем поправилась после длинной и скучной болезни и могу снова бывать на воздухе после 2 месяцев. Погода чудная, особенно последние дни. Живем мы очень тихо и скромно, никого не видим, так как нас не выпускают из имения, что весьма несносно. Еще, слава Богу, что я вместе с Ксенией, Ольгой и со всеми внуками, которые по очереди у меня обедают каждый день.

Мой новый внук Тихон нам всем принес огромное счастье. Он растет и толстеет с каждым днем и такой прелестный, удивительно любезен и спокоен. Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим беби, которого она так долго ждала. Они очень уютно живут над погребом. Она и Ксения каждое утро бывают у меня, и мы пьем какао, так как мы всегда голодны. Провизию так трудно достать, особенно белый хлеб и масло. Мне их очень недостает, но иногда добрые люди мне присылают, чему я очень рада.

Князь Шервашидзе недавно приехал, что очень приятно. Он всегда в духе и забавен и так рад быть здесь, отдохнуть после Питера, где было так ужасно!

Я была очень обрадована письмами Алексея и моих Внучек, которые так мило пишут. Я их всех благодарю и крепко целую. Мы всегда говорим о вас и думаем! Грущу быть в разлуке, так тяжело не видеть, не говорить! Я изредка получаю письма от Алике (Английская Королева-Вдова. — А. Б.) и Вальдемара (брат. — А. £.), но всё так медленно идет, и я всё жду дальнего послания.

Понимаю, как тебе приятно прочесть Твои старые письма и дневники, хотя эти воспоминания о счастливом прошлом возбуждают глубокую грусть в душе. Я даже этого утешения не имею, так как при обыске весною всё, всё похитили, все ваши письма, всё, что я получала в Киеве, детские письма, 3 дневника и пр. и пр. До сих пор не вернули, что возмутительно, и спрашивается зачем?

Сегодня, 22 ноября, день рождения дорогого Миши, который, кажется, живет в городе. Дай Бог ему здоровья и счастья.

Погода вдруг переменилась, сильный ветер и холодно, только 3 градуса, и хотя топится, но довольно свежо в комнате, и мои руки мерзнут. Никита (сын Ксении. — А. Б.) был у дантиста К. (Кострицкий С. С. — придворный зубной врач, ездил в Тобольск лечить Царскую Семью. — А. Б.), только от него слышала о Вас немного. Радуюсь, что у бедной Алике больше не болят зубы и что он окончил со всеми свою работу. Надеюсь, что Иза Б. (Буксгевден. — А. Б.) благополучно приехала и поправилась после операции.

Пожалуйста, кланяйся им всем, то же Ил. Татищеву (Илья Леонидович, граф, сопровождал царскую семью. — А. Б.), кто с вами из людей? Надеюсь, что добрый Тетерятников поехал с тобою. У меня остались только Ящик и Поляков (казаки конвоя. — А. Б.), которыми я не могу достаточно налюбоваться, такие чудные, верные люди. Они служат у меня за столом и очень ловко подают.

6 декабря (день именин Николая Александровича. — А. Б.) все мои мысли будут с Тобой, мой милый, дорогой Ники. Шлю Тебе самые горячие пожелания. Да хранит Тебя Господь, пошлет Тебе душевное спокойствие и не даст России погибнуть.

Крепко и нежно Тебя люблю.

Христос с вами.

Горячо любящая Тебя Твоя старая Мама».

Все приближалось к концу. Лишь горстка пепла, лишь незабываемые образы былого помогли оставаться на земле. Господь давал нечеловеческие силы пережить мрачное настоящее и остаться в нежеланном будущем.

Когда до нее дошла весть о том, что Николай убит, она этому известию не поверила. Не могла поверить. И осенью 1918 года, получив письмо от своего племянника Датского Короля Христиана X, где тот выражал свои соболезнования, откликнулась ответом, в котором рассказала о своих чувствах.

«Эти вызывающие ужас слухи о моем бедном любимом Ники, слава Богу, все же неправда, так как после многих недель ужасного напряжения, противоречивых сообщений и публикаций я уверена в том, что Он и Его Семья освобождены и находятся в безопасном месте. Можешь представить себе то чувство благодарности Господу нашему, которое наполнило мое сердце. От Него самого я ничего не слышала с марта, когда Они еще были в Тобольске, потому ты можешь представить, какой кошмар я пережила за эти месяцы, хотя в глубине души и не оставляла надежды».