Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

Гиммлеру также удавалось сохранять неплохие отношения с Борманом, которого Гудериан назвал «тучным, неповоротливым, мрачным, самодовольным и неотесанным» тайным правителем Третьего рейха. Любовница Гиммлера Хедвиг, которую он называл Зайчиком, близко сошлась с женою Бормана Гердой, матерью его восьмерых детей, в которой муж души не чаял. В письмах Бормана этого периода, которые он прилежно слал домой, Гиммлер фигурирует в качестве «дяди Генриха», а Герда в своем сентябрьском письме сообщала, как счастлива Зайчик со своим детьми Хельгом и Гертрудой в новом доме в Оберзальцберге [124]. Теперь, когда Зайчик поселилась по соседству, старшие дети могли играть вместе. «Хельг значительно выше нашего Хартмута, — писала Герда, — но зато и значительно тоньше. Повадками и телосложением он так же похож на Генриха, как Хартмут на тебя, но вот внешнего сходства я уже не улавливаю. Девочка, однако, удивительно похожа на отца. У Зайчика есть несколько детских фотографий Генриха, где он выглядит в точности, как она. Девочка растет большой и крепкой, и вообще, так мила…»

В октябре мы находим у Бормана небольшую домашнюю зарисовку Гиммлера: «Генрих сказал мне, что вчера развешивал картины, работал по дому и весь день играл с детьми. Он даже не отвечал на телефонные звонки и, наконец-то, с большим удовольствием посвятил себя семье». По словам Бормана: «Дяде Генриху явно нравится, как Хельг всеми командует; он считает это верным признаком будущего лидера».

Герда считала Гиммлера и своего мужа любящими учениками, верно служащими своему хозяину. «Милый папочка, — писала она Борману в конце сентября, — я даже не могу представить, что бы случилось, если бы вы с Генрихом обо всем не заботились. Фюрер никогда бы не справился с этим один. Так что берегите себя, ведь Фюрер — это Германия, а вы — его беззаветные соратники…» Ее взгляд на этих людей, безусловно, уникален во всей нацистской истории, но нежные имена, которыми называл ее Борман (милая девочка, радость моя, мое сердечко, любимая), лишь порождали в ней мечты о розах вокруг дверей гитлеровской ставки, особенно когда Борман описывал, как весело им было с Гиммлером в Берлине:

«Прошлым вечером Гиммлер и я — мы ужинали с Фегелейном и Бургдорффом — смеялись до упаду над этими двумя птичками — они, как пара непослушных мальчишек. А ведь Бургдорффу уже 49 и скоро его сделают пехотным генералом. Фегелейн рассказывал боссу, как он чувствует себя, когда тот кричит на него по телефону: оказывается, Фегелейну кажется, будто у него из ушей идет пар…Представляешь, как это было забавно» [125].

Другие упоминания Гиммлера в письмах Бормана показывают нам новоиспеченного генерала в действии. От 3 сентября: «Вчера Генрих Г. отбыл к Западному Валу; каждый день мы связываемся по телефону. Он исполняет обязанности главнокомандующего Резервной армией с необыкновенным рвением». Потом Герда через своего мужа посылает Гиммлеру ободряющую записку. От 9 сентября: «Я сказал Г.Г., который звонит каждый день, что ты рада тому, что он здесь, потому что по твоему мнению, это решит все проблемы. Это согрело его сердце, и он послал тебе самые теплые пожелания…» Тем не менее, беспорядочный режим работы Гитлера Гиммлера не устраивал. Бормана это удивляло: «Гиммлер просто шокирован нашим нездоровым образом жизни. Он сказал, что по крайней мере в полночь должен быть в постели. А мы продолжали работать до четырех утра, хотя и спали потом немного больше. Впрочем, это все старая история…»

Затем, 31 октября, Борман писал: «По моей просьбе дядя Генрих поедет 3 ноября в Рур… чтобы навести там порядок».

Это предсказало крайне неэффективное вторжение Гиммлера на Западный фронт. 10 декабря Гитлер назначил его главнокомандующим группой армий «Рейн». Причина этого назначения послужила предметом многих и самых различных спекуляций. В этом смысле можно считать типичным мнение Гудериана: назначение произошло с подачи Бормана, чтобы дискредитировать Гиммлера, поставив его в положение, которое показало бы его некомпетентность. По другой версии, это был единственный способ бросить резервную армию Гиммлера в бой. Но наиболее очевидная причина в том, что Гитлер думал, что этот преданный и энергичный человек добьется успеха там, где этого не смогут генералы. Гитлер никогда не верил специалистам.

Достаточно странно, но это назначение лишило Гиммлера непосредственной власти над контрнаступлением в Арденах, которое по плану Гитлера должно было состояться в октябре под командованием генерала СС Зеппа Дитриха, которому Гитлер поручил Шестую армию, специальный танковый корпус под командованием Рундштедта, и который был главнокомандующим западными силами. Выдвигались предположения, что назначение Гиммлера имело целью пресечь его возможные попытки вмешательства в стратегию Дитриха. Рундштедт особенно болезненно реагировал на вмешательства Гиммлера, который во время одной инспекционной поездки оказался достаточно бестактным, чтобы послать Рундштедту приказы, которые подписал «Верховный Командующий западными силами». Как описал это генерал Вестфаль, начальник штаба Рундштедта: «Хотя мы так никогда и не узнали, назначал ли Гитлер его временно на эту должность, его вмешательства были очень скоро пресечены» [126].

Танковая армия СС Зеппа Дитриха едва ли заслуживала такого громкого названия; треть ее дивизий была набрана из Народных гренадеров, а другая треть из Ваффен СС. Кампания оказалась неудачной, даже несмотря на то, что специально привлекли Скорцени, чтобы он создал особую бригаду, подчиняющуюся непосредственно Гиммлеру, который принял командование на западе всего за несколько дней до наступления. Союзникам удалось узнать, что Скорцени получил приказ послать за линию фронта говорящих по-английски немцев, переодетых в форму союзников. Люди Скорцени проникли достаточно глубоко, но все усилия оказались напрасными, когда танки Зеппа Дитриха увязли в зимней грязи и не смогли поддержать Скорцени. Наскоро собранные силы Гиммлера и их командиры, включая Бах-Зелевски из Варшавы, предприняли небольшое сражение. Гиммлер попытался взять Страсбург своей необстрелянной армией и потерпел неудачу. Он был вызволен из этой бесславной ситуации назначением командующим восточной группой армий «Висла». Отбыл он 23 января, захватив с собой Скорцени. По словам язвительного генерала Вестфаля, он оставил за собой «целую корзину не разобранных приказов и отчетов».

Расположился Гиммлер в Шварцвальде. Как описал это Борман в письме своей жене: «Его штаб-квартира — а точнее, его поезд — находится либо вблизи одного из Мургтальских туннелей, либо около Триберга». Полевая ставка Гитлера была в 150 милях в Бад-Наухейме, но Гиммлер постоянно поддерживал с ним контакт. В рождественскую ночь он присутствовал на праздничном обеде, сидя рядом с Гудерианом, этим жестоким критиком, заметившим, что Гиммлер, похоже, разделял иллюзии Гитлера относительно Востока: