Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей

Тогда как гувернантки сестер Алексея и детей других родственников — например, сестры царя, Ксении — сидят, отдыхая, в экипажах, и могут на несколько часов погрузиться в чтение какой-нибудь книги под живописными зонтиками, для сопровождающих Алексея это чаще всего самое тяжелое и беспокойное время: ведь дети веселятся, как хотят. Причем отвечающие за безопасность престолонаследника няни, помня, что даже небольшие повреждения чреваты серьезными последствиями, все же не могут устоять перед тем, чтобы хоть иногда позволить ему вместе с другими поучаствовать в шумных играх. Все успокаиваются только тогда, когда в 5 часов, перед традиционным чаепитием, появляется царица.

Но никакая осторожность не помогает. Алексей протестует, иногда отчаянно, против установленных ограничений. При этом у него вырывается: «Почему я не могу быть таким же, как все?!» Не менее мучителен этот вопрос для окружающих, которые не могут дать на него ответ. Однако ему самому вскоре становится понятно, почему.

Играя в парке, царевич ранится. Ольга Александровна, сестра царя, рассказывает об этом случае:

«Упал и даже не заплакал — рана на ноге была небольшой. Но после падения начались внутренние кровотечения, и через несколько часов он уже страдал от сильных болей. Царица позвонила мне, и я тотчас же пришла к ней. Это был первый кризис, ко вскоре последуют другие. Бедный ребенок лежал, маленькое тело скорчилось от боли, нога ужасно отекла, под глазами — синие круги. Врачи не могли ничем помочь. Лишь испуганно смотрели, как и все мы, и постоянно перешептывались друг с другом. Казалось, ничего нельзя сделать, надежда давно потеряна. Было поздно, и мне посоветовали вернуться домой.

Тогда Аликс [Александра] послала телеграмму Распутину в Петербург. После полуночи тот приехал во дворец. Когда на следующее утро я снова увидела Алексея, то не поверила своим глазам: малыш был не только жив, но и здоров. Температуры как не бывало, глаза ясные и светлые — от опухоли на ноге не осталось и следа! Прошедший ужасный вечер казался кошмарным сном. От Аликс я узнала, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, а лишь стоял у него в ногах и молился…».

Несмотря на этот рассказ, тетя Алексея, Ольга, ни в коем случае не относится к тем, кто поклоняется Распутину или верит в его чудесные силы. Обладая здравым умом, она в состоянии трезво оценить эту личность.

Вот как описывает генерал-майор Воейков, комендант дворца, сложившуюся тогда ситуацию:

«После того как оказались напрасными все старания придворного хирурга с помощью медицинских средств остановить кровотечение, царица была в полуобморочном состоянии. Ей не нужно было слышать мнение специалистов, чтобы узнать, что означало кровотечение: это была ужасная гемофилия, являвшаяся уже не одно столетие наследственной болезнью ее семьи. Здоровая кровь Романовых не смогла победить больную кровь гессендармштадтцев, и невинный ребенок должен был страдать из-за неосмотрительности, проявленной русским двором при выборе невесты для Николая II.

За одну ночь государь состарился на десять лет: невыносима была мысль о том, что его единственного сына, его любимого Алексея, медицина обрекла на преждевременную смерть или инвалидность. «Неужели во всей Европе нет ни одного специалиста, который мог бы вылечить моего сына? Пусть требует за это, что хочет — пусть навсегда останется во дворце! Но Алексей должен быть спасен!»

Врачи молчат. Ответ мог быть только отрицательным. Они не могут обманывать императора и должны сознаться, что даже самые именитые специалисты бессильны против гемофилии. «Вашему Величеству должно быть известно, — объяснял лейб-хирург, — что престолонаследник цесаревич никогда не излечится от своей болезни, приступы которой будут время от времени повторяться. Необходимо принять самые тщательные меры, чтобы уберечь Его Высочество от падений, резаных ран или ссадин, потому что всякое, даже незначительное кровотечение для больных гемофилией может оказаться фатальным».

Достаточно было Распутину появиться у постели престолонаследника, и больной почувствовал себя лучше. При этом, по-видимому, были произнесены лишь несколько тихих молитв, и Алексей подвергся интенсивному внушению.

Впоследствии о безопасности Алексея Николаевича было приказано заботиться крепкому и сильному матросу, и когда мальчику приходилось долгое время стоять, он должен был брать его на руки. «Для императора и императрицы жизнь потеряла всякий смысл, — рассказывает об этом случае, определенно показавшем родителям Алексея, что их сын страдает от гемофилии, великий князь Александр Михайлович. — Никто даже не смел смеяться в их присутствии. Когда мы посещали Их Высочества, то вели себя во дворце, как в доме, в котором недавно кто-то умер. Император старался забыться, погрузившись в работу, но императрица не хотела покоряться судьбе».

Все ломали голову над таинственной силой Распутина. Бесспорно, что ему, как сибиряку и паломнику, были известны старинные, передаваемые на его родине из поколения в поколение и непривычные для городского общества народные методы лечения различных болезней, а также лекарственные травы. К тому же в Сибири на протяжении тысячелетий шаманы практиковали передачу энергии больному; кроме того, Распутин обладал (как свидетельствуют очевидцы) гипнотическими способностями, а гипноз, как подтверждают медицинские эксперименты, воздействуя на вегетативную систему, может уменьшать, а то и полностью останавливать кровотечения.

И, наконец, нельзя не отметить его таланта психолога, позволявшего ему приспосабливаться к окружению и возникающей ситуации, а также вести себя соответствующим образом: исходящее от него спокойствие, без сомнения, передавалось и больному, оказывая позитивное воздействие — во всяком случае, более успокаивающее, чем атмосфера волнения, порождаемая состоянием отчаяния, в котором пребывали другие.

Для Александры существует только одно объяснение. Для нее несомненно: Алексея спасли молитвы Распутина — явно «божьего человека». Таковым она считает сибиряка с тех пор. И даже вскоре после этого появившиеся слухи о его образе жизни ничего не могут изменить. Распутин также укрепляет веру царицы в Божью помощь, которая через него, как посредника, Передается ее сыну.

Вскоре после упомянутого несчастного случая Александра снова посылает телеграмму Распутину — на этот раз состояние Алексея, по-видимому, менее опасное. Распутин телеграфирует в ответ:

«Дорогая мама! — звучит его бестактно-доверительное обращение к Александре, как государыне-матушке. — Получил Твою телеграмму. Не тревожься: Бог милосерден не к грешникам, а к тем, кто молится. Верь в это, и царевич будет спасен. Сам молюсь непрерывно, но что же я могу сделать? Человек — ничто, и у него нет ничего и никого, кроме Бога». В обращении с Алексеем Распутин избегает всяких проявлений сострадания, жалости или озабоченности, которые лишь способствовали бы осознанию наследником своего состояния. Однажды, когда у Алексея болели уши и царица позвонила Распутину, в ответ прогремел его голос: