Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей

В результате неверных представлений царицы о Петербурге великие княжны и в последующие годы будут вести изолированное существование вдали от пульсирующей жизни столицы, которая в то время считается одним из самых блестящих и передовых культурных центров мира. Правда, иногда царь берет старших дочерей в театр. Но приглашения в другие дома не организовываются или не принимаются. За одним исключением: сестра царя, великая княгиня Ольга, регулярно старается развлечь подрастающих великих княгинь в своем петербургском дворце на танцевальных вечерах, куда приглашаются и другие гости, — это вносит немного разнообразия в их жизнь и предоставляет им возможность для новых знакомств. Девушки пользуются этими приглашениями с большой благодарностью.

Но счастливее всего чувствуют себя царские дети в летней резиденции в Ливадии, в Крыму, где, по крайней мере, от случая к случаю могут окунаться в жизнь оживленного черноморского курорта Ялты. Столь же радостны для них летние плавания на борту яхты, во время которых они часто ходят не только к соседним островам, но иногда и за границу к дружественным или родственным дворам.

«И все же, насколько непринужденной ни была бы обстановка, — вспоминал спустя годы граф Граббе, — последствия воспитания властной матерью с ее чрезмерной осторожностью и викторианским мировоззрением были налицо: даже повзрослев, великие княжны так и не научились флиртовать с офицерами; разговоры у них были, как у школьниц».

Изолированная жизнь Царскосельского двора, подобающая скорее мещанской семье среднего достатка, чем монаршей, задевает и Алексея. Все же соответствующее его положению воспитание строится с таким расчетом, чтобы расширить его кругозор и вывести его за пределы крохотного мирка Царского Села и обеспечить ему непосредственное соприкосновение с представителями «его» народа — пусть даже главным образом и с военным сословием.

Ко взрослым, с которыми с шести лет общается Алексей, вскоре станут принадлежать и его учителя. Прошло время нянек — деспотичной англичанки «мисс Орчи», выписанной Александрой из Англии, русской, сильно выпивавшей и питавшей неподобающие симпатии к казакам и «мисс Игер», настолько интересовавшейся политикой, что за жарким обсуждением с одной из горничной «дела Дрейфуса» она могла позабыть о принимающих ванну детях.

Поскольку из-за частых болезней Алексею прописан щадящий режим, его обучение не начинается сразу в полном объеме. К тому же в его воспитание и образование свой вклад вносят и те, кто за ним ходит и присматривает.

Начать хотя бы с придворного штата. В отличие от прислуги более низкого ранга, камердинерами служат образованные военные. Они обязаны иметь отличное представление о протоколе, обмундировании, экипировке и нуждах армии и при необходимости дать компетентную справку своим господам.

К систематическим занятиям подготавливают детей и гувернантки, читая поучительную и назидательную художественную, историческую и религиозную литературу. Одна из них — «мадмуазель» Екатерина Шнейдер, бывшая учительница русского языка царицы, позднее няня и гувернантка царских дочерей, затем домашняя учительница Алексея. В конце концов ее положение официально закрепляется титулом «придворная учительница». Мнения об этой придворной преподавательнице весьма различны: одни хвалят ее деловитость, поскольку она дополнительно выполняет функции личной секретарши царицы и отвечает за гардероб царских детей; другие, например, доктор Боткин, жалуются, что «эта полуграмотная и заносчивая особа — настоящая катастрофа для детей», что приводит к тому, что прежде всего великие княжны ведут себя «в обществе смущенно и неловко» и «не в состоянии поддержать соответствующий их возрасту разговор».

Со своей стороны, матросы Алексея приставлены к нему не только ради безопасности, но и с целью расширения его знаний в области военно-морского дела. С ними Алексей обращается скорее как с друзьями, чем как с подчиненными.

Постепенно царевич вырастает из возраста игр с миниатюрными пушечками, барабанами, игрушечными армиями и флотами. Он начинает учиться игре на балалайке. Причем демонстрирует такой талант, что вскоре все восхищаются его игрой.

К своим врачам Алексей относится уважительно. Царь не устает поучать своего сына-озорника: вежливо надо встречать всех, кто бы это ни был, и постоянно напоминает ему о том, что почести, оказываемые ему, относятся не к его особе, а к его положению. И этого положения он должен быть всегда достоин.

В смысле отношения Алексея к его врачам отцовские увещевания вряд ли необходимы. Наследник неизменно выказывает им свою благодарность, наибольшие симпатии, впрочем, чувствуя к доктору Боткину, не только из-за его детей, Глеба и Татьяны, которые дружны с царскими детьми. В этом особенно преданном царской семье человеке царевич всегда находит понимающего и обладающего большим чувством юмора собеседника. Доктор Боткин для Алексея почти так же близок, как и член семьи. Другие врачи — педиатры Раухфусс и Островский или хирург Федоров, — когда в них возникает необходимость, вызываются из Петербурга. Напротив, Боткин после назначения придворным врачом живет со своей семьей в «царской деревне» (Царском Селе) и ежедневно навещает царскую семью во дворце. Однажды Алексей внезапно объявляет Боткину: «Я Вас люблю всем сердцем!» Похоже, Боткин отвечает ему взаимностью. Во всяком случае никогда не упускает случая похвалить Алексея перед другими за «героическое мужество, с которым он выдерживает приступы своей болезни».

Первым учителем, проводящим с Алексеем систематические занятия, является тайный советник Петр Васильевич Петров, директор Петербургского военного училища. Юному наследнику впервые приходится приучать себя подчиняться дисциплине и еще кому-то, кроме царя. Все же он питает симпатию к этому дружелюбному и вместе с тем определенно умеющему себя держать пожилому господину с белой бородкой клинышком и тонкими очками, всегда появляющемуся в мундире. Он быстро становится авторитетом для престолонаследника. Алексей настолько сильно к нему привыкает, что регулярно пишет ему письма из путешествий. Петров преподает царевичу русский язык, русскую литературу, историю и математику.

В 1913 году к нему присоединяется учитель французского сестер Алексея, Пьер Жильяр. Благодаря своим знаниям, педагогическим способностям и чуткости швейцарцу за короткое время удается завоевать доверие поначалу строптивого престолонаследника. В конце концов Жильяра назначают постоянным домашним учителем и воспитателем Алексея.

Жильяр так отзывается о девятилетием Алексее: