Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей

Затем Алексей посещает госпиталь, где видит много тяжелораненых. На следующий день в Риге, самом незащищенном с северо-запада городе, престолонаследник — конечно же не один, а позади царя принимает парад двух «своих» полков сибирских стрелков; это элита русской армии, и они явно рады, что инспектировать их приехал почетный командир, царевич. На приветствие царя они скандируют хором традиционный ответ в один голос: «Рады служить Вашему Величеству!»

Постоянно следующий за Алексеем домашний учитель, который ныне в качестве воспитателя бдительно следит за ним, держит царицу в курсе всего происходящего. Между тем поезд прибывает в Одессу:

«…Алексей Николаевич встал рано и вместе со всеми пил чай. Затем он делал домашние задания и решал арифметическую задачу. Около одиннадцати утра в прекрасный, по-осеннему прохладный, но солнечный день мы приехали в Одессу. Алексей Николаевич с Его Величеством [царем] отправились в собор на «Тедеум». Людскую толпу на улицах едва удавалось сдерживать солдатам; восторг всеобщий.

Из церкви мы отправились на автомобиле прямиком в порт, где стояло несколько военных кораблей и транспортных крейсеров (русских, английских, французских и итальянских). Алексей Николаевич с Его Величеством посетили старый турецкий крейсер «Хамид», военно-морской госпиталь, транспортное судно и военно-морское училище для детей, весьма заинтересовавшее Алексея Николаевича.

После обеда в поезде он в два тридцать отправился с Его Величеством для смотра дивизии в окрестностях города. Его Величество объехал строй верхом на лошади, Алексей Николаевич с графом Фредериксом следовали за ним на автомобиле. Затем прошли строевым шагом полки. Первыми шли гвардейские команды, среди которых к своей великой радости Алексей Николаевич узнал нескольких офицеров и солдат. Затем прошли фронтовые полки, тяжелая артиллерия и казаки. Вся церемония продолжалась два часа. По возвращении в поезд Алексей Николаевич вслух читал по-русски. Спать он отправился рано, воодушевленный событиями дня».

В Тирасполе царь спрашивает у построившихся для смотра воинов, сколько из них участвовало в кровопролитном сражении против турок и остались в живых. На его вопрос поднялось лишь несколько рук. Жильяр сообщает:

«Был отдан приказ, и из многотысячной солдатской массы поднялось совсем мало рук; были целые роты, где вообще никто не шелохнулся… Этот факт произвел на Алексея Николаевича весьма глубокое впечатление; впервые в жизни перед его глазами встал весь неприкрытый ужас войны».

Через небольшое местечко на Дунае вблизи румынской границы, которое после разрыва Болгарии дружественных отношений с Россией служит базой для кораблей, снабжающих продовольствием, оружием и всем* прочим сербов, Алексей едет со всеми на Подолье.

Здесь при смотре войск Алеша снова получает сильные впечатления. Перед его глазами — дивизии знаменитой кавказской кавалерии, полки которой и в этой войне уже принесли славу. Снова зрелищное представление разворачивается перед Алексеем. Жильяр описывает его так:

«Среди них находились кубанские и терские казаки на своих высоких седлах и с длинными пиками, в косматых кубанках, придававших им свирепый вид. И когда мы уезжали со смотра, это огромное, доныне спокойное море кавалерии внезапно пришло в движение. Оно разделилось на два потока, понесшихся галопом на крутые холмы и через овраги, перескакивая через препятствия, и так они сопровождали нас, как лавина: упади всадник или конь — и она перекатится через них. Воздух был наполнен дикими криками этих кавказских горцев. Зрелище было одновременно величественным и ужасающим; проявлялись все дикие инстинкты этих первобытных племен».

В Ставку царевич возвращается с массой впечатлений. Но и в будни, когда снова начинаются интенсивные учебные занятия, царь приобщает Алексея почти ко всем событиям.

Жильяр сообщает царице о том, как 26 ноября Алексей, накануне легко поранивший ногу, тем не менее перед парадом неожиданно выздоравливает:

«Сегодня утром ему, по счастью, стало лучше, и в 10 часов он сопровождал Его Величество на парад. Это было поистине замечательное зрелище, когда украшенные крестами и медалями солдаты образовали одну шеренгу, издали выглядевшую единой непрерывной линией. Среди них были даже солдаты с четырьмя крестами и четырьмя медалями! Интересный спектакль разыгрался также, когда со всеми другими георгиевскими кавалерами маршировали какой-то офицер и английский [107] В письме Жильяра подчеркнуто. военный моряк в чине. После парада Алексей Николаевич вслух читал по-русски. На обед он сопровождал Его Величество в Судебную управу и обошел там длинный стол, за которым собрались унтер-офицеры, солдаты и георгиевские кавалеры».

По возвращении в Ставку царевича необыкновенно дружественно приветствовали его давнишние знакомые по обедам в губернаторском доме. Едва царевич вошел, как адмирал Нилов пригласил его на партию «казаков-разбойников» с белыми и красными спичками. Но и по-другому проявлялась радость военных при встрече с Алексеем, как сообщает Жильяр в своем письме царице от 27 ноября 1915 года, после вступительных заверений государыне в прилежности ее сына:

«Алексей Николаевич сделал сегодня утром задания по русскому и математике. Я посылаю его работы г-ну Петрову с нарочным сегодня вечером. […] За обедом Алексей Николаевич вновь увидел обоих своих друзей, бельгийского и японского генералов, которые устроили ему настоящую овацию. Было очень забавно наблюдать за выражением лица Алексея Николаевича, одновременно радостным и смущенным. Сценка эта разыгрывалась в небольшой комнатушке возле столовой. Здесь Алексей Николаевич имел местопребывание, сидя на канапе в окружении своих друзей и почти всех иностранных офицеров, тогда как другие закуски кушали».

Похоже, на различных членов Генерального штаба Алексей производит разное и порой противоречивое впечатление. За столом в обществе тех, кого хорошо знал и с кем чувствовал себя так же естественно и комфортно, как со сверстниками, царевич, как уже упоминалось, не сдерживал себя в шалостях, когда царь отсутствовал или отвлекался. Если учесть, что, например, своему соседу слева (справа сидел царь), великому князю Георгию Михайловичу, Алексей однажды размазал по шее масло, которое перед этим достал пальцем из масленки, что Алексей любил играть хлебными крошками в футбол или как-то раз своему дяде подлил вино в суп и посыпал солью десерт, то становится удивительно, как наследник вообще мог на кого-либо из обеденной компании производить хорошее впечатление.

И тем не менее производил. Из-за очередных прегрешений Алексея после его ухода из-за стола возникает дискуссия. Она начата строгим священником, отцом Щавельским, осуждающим выходки царевича и озабоченно ставящего вопрос, что за правитель выйдет в будущем из такого недисциплинированного ребенка. Но если во время беседы с генералом Воейковым в батюшку едва не втыкается вылетевший из полуоткрытой двери нож, а вслед за ним вилка, можно ли было ожидать от него понимания? Для него престолонаследник просто хулиган.