Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон

В.:Вы хотите сказать, что все девушки были наркоманками?

О.:Не все, но многие.

В.:А много ли среди них было ваших ровесниц?

О.:Да, много. У Руссо были специальные клиенты, предпочитавшие 13- и 14-летних девочек.

В.:Сколько клиентов вы обычно принимали за день?

О.:По пятнадцать-двадцать, иногда двадцать пять и больше.

В.:Каждый день?

О.:Каждый день.

В.:Куда же смотрели ваши родители?

О.:Они были безработными и все время пили. Им было не до меня.

В.:О’кей, что дальше?

О.:За два года на игле и от ежечасных трахов я потеряла товарный вид. Руссо продал меня за 100 долларов в индустрию девочек по вызову. Того, что я теперь зарабатывала, едва хватало на дозу.

Из показаний Линды Старр:

В.:Ваше имя?

О:Линда Старр.

В.:Как вы попали в секс-бизнес?

О.:До тридцать четвертого года я жила в маленьком провинциальном городке. Однажды, по-моему, это было в марте, я встретила на улице богато одетую леди. Присмотревшись ко мне, она сказала, что девушка с такой красотой достойна лучшей жизни. Еще она сказала, что работает в модельном агентстве, много ездит по стране и предлагает работу девушкам с подходящей для этого внешностью. Она пообещала мне высокую оплату, красивую жизнь в большом городе и еще сказала, что может устроить мое фото на обложке журнала «Уорлд оф Фэшн».

В.:И вы приняли это предложение?

О.:Конечно. Кто бы на моем месте не принял?.. В Нью-Йорке эта дама привезла меня в какой-то трехэтажный дом. За дверью на меня набросились парни, сорвали одежду и заперли в подвале. Вечером ко мне пришел сутенер и объяснил, куда я попала. Я стала плакать, просила отпустить меня, а он вызвал охрану. Меня избили и потом изнасиловали.

В.:Сколько охранников принимали в этом участие?

О.:Пятеро.

В.:Что было дальше?

О.:Потом две недели мне впрыскивали в вену героин, пока не наступила привычка и я уже не могла обходиться без наркотиков. Поэтому пришлось согласиться работать в борделе. Как только я согласилась, меня заставили пройти курс обучения.

В.:Что это значит?

О.:Ну… Меня учили, как делать минет, как вводить в себя член мужчины, чтобы доставить ему большое удовольствие, и все такое.

Из показаний Джессики Корнуэлл:

«… Одна девочка была упорнее всех. Неделю ее морили голодом и били каучуковыми дубинками. Но она кричала, что убьет себя и все равно не будет продаваться. Многие смирялись, а она нет, была слишком гордой. На девятый день она вскрыла себе вены. Ее успели перевязать, но крови вытекло достаточно. Я слышала, как сутенеры говорили что-то вроде: “Зачем с ней возиться? Пришить стерву — и точка”. Больше никто эту девочку не видел. Я даже не знаю, как ее звали».

Из показаний Ребекки Адамс:

«… Филипп Ди Боно был настоящим садистом. Ему нравилось устраивать для провинившихся девчонок средневековые пытки. В подвале заведения он оборудовал что-то вроде застенка в стиле двенадцатого века. Помню, там были клещи, иглы, которые загоняли девчонкам под ногти, кожаные плети и бамбуковые палки. Ди Боно особенно любил бить этими палками по пяткам, говорил, что научился этому в Чайна-Тауне».

…Отвратительные откровения продолжались много дней. Присяжные были шокированы описанием методов современной работорговли. Масла в огонь подлила горничная из отеля «Ритц», показавшая, что неоднократно видела многих обвиняемых в компании Лючано. И хотя Джордж Леви убеждал своего подзащитного в недостаточности и неубедительности улик с юридической точки зрения, Лаки понимал, что его дело дрянь. Дьюи избрал безошибочную систему игры — на общественное мнение. Последний выстрел прокурор сделал «в яблочко». Перед судом предстал свидетель Джо Бендикс, который показал, что Лаки Лючано нанял его для выполнения обязанностей кассира и надзирателя в одном из контролируемых им же борделей.

Когда пришло время заключительной речи защитника, на лице Джорджа Леви появилось воинственное выражение, означавшее: «Я вам покажу!» Он давно раскусил тактику Тома Дьюи и убедился, что все происходящее в зале суда — инсценировка. Большой спектакль. В этом духе Леви и выстроил свою речь. Прежде всего прошелся по свидетелям, которым «самое место в каторжной тюрьме».

— Некоторые проститутки, — иронизировал он, — пытались заявлять, что мой подзащитный вызывал их к себе в номер, но при этом не могут описать ни интерьер этого номера, ни обстановку в холле отеля «Ритц», хотя, по логике, первый и последний раз в жизни посетив столь фешенебельный отель, должны бы помнить мельчайшие детали.

Наибольшее внимание Леви уделил самому опасному свидетелю — Джо Бендиксу.

— Наконец, — вещал адвокат, — показания Джо Бендикса вообще не вписываются ни в какие рамки. Спрашивается, для чего тогда господин Дьюи в самом начале рисовал на доске схему преступной организации? Если мистер Лючано действительно возглавлял индустрию разврата, так какого, извините, черта ему понадобилось лично вступать в контакт с ничтожеством вроде Бендикса? Неужели такой пустяк, как наем охранника в бордель, не мог решить кто-то из среднего звена, например, тот же Балитцер или просто содержания тель этого борделя? Я имею право задать вопрос: кто же врет — Бендикс или Дьюи?

В заключение Леви сказал:

— Господин прокурор рассчитывал добиться обвинительного приговора благодаря предубеждению, которое было создано путем кампании в прессе и объявления мистера Лючано «врагом общества номер один». Суд не получил ни единого доказательства причастности моего подзащитного к рэкету организованной проституции. Я не обвиняю мистера Дьюи в подкупе свидетелей, но, без сомнения, для каждого из них у него припасена хорошая дубина. Да, общественное мнение на стороне прокурора, но правосудие не может руководствоваться эфемерным «вокс попули» при вынесении решения по делу. Правосудие обязано быть объективным и беспристрастным.

Злословие адвоката отнюдь не смутило Тома Дьюи. Его речь была уверенной и безапелляционной:

— Своими постоянными нападками на свидетелей господин адвокат выдает собственное незнание процессуального законодательства. По закону я имею право пригласить в свидетели хоть самого сатану. Других свидетелей нет и быть не могло, поскольку джентльменов, посещающих публичные дома, не заставишь открыто заявить об этом в суде. Никто не может рассказать о секс-бизнесе лучше, чем лица, вовлеченные в него. Господин адвокат почему-то забыл, что всех этих девушек унижали, оскорбляли, низводили до уровня живого товара, поэтому мне совершенно незачем было ни подкупать, ни запугивать их. Они получили возможность отомстить своим мучителям и с радостью сделали это. Что касается причастности Лючано, то доказательств было приведено более чем достаточно.