Алексей Иванов - Аллергия на «Магические Грибы»

— Он просил банк дать ему ссуду, но ему не дали, потому что у него нет никакого статуса для проживания в Ирландии, одно лишь разрешение на работу. Тогда он попросил своего хозяина оформить дом на него. Его хозяин получил ссуду и оформил дом на себя. Дом стоил девяноста тысяч. Когда Евгений выплатил восемьдесят тысяч, хозяин уволил его с работы и велел убираться подальше. Вот у него крышу и переклинило. Сейчас его увезла скорая психологическая помощь.

— И как он?

— Не знаю, но говорят очень сложный случай.

— А как дом?

— А никак! Дом принадлежит его боссу. У Евгения нет ни одного документа в его пользу, деньги то он выплачивал хозяину наличными из рук в руки. Даже если он удачно поправится и придёт в себя, то наша судебная система загонит парня в могилу. В его случае судебная тяжба растянется на годы — у нас такая «совершенная» судебная система!

— Вот скажи, а, ну где справедливость? Почему бы банку было не дать парню эту дурацкую ссуду, ведь банк ничем не рисковал — дом в Белоруссию не вывезешь, он потому и называется — недвижимость.

— Мне ужасно жаль этого парня. Ты, конечно, не в курсе, неприятности преследуют Евгения, — сказала Шинейд с глубоким сочувствием. — Он работал сварщиком, и что‑то там делал на высоте шесть метров. Евгений просил хозяина выделить ему помощника, тот не дал, как всегда. Лестница, на которой он стоял, заскользила по стене, и бедный Евгений оказался в больнице с переломом тазовой кости.

— Господи, помоги ему!

— Это ужасно, он пролежал в гипсе три месяца, истратил все свои сбережения. Если бы хозяин заботился бы о нём, то Евгений мог получить хорошую денежную компенсацию. Беда в том, что сам он ничего не потребовал с босса, потому что по–английски вообще не говорит. Кому он нужен, если не может постоять сам за себя?

— Боже Святый! Я не понимаю, ну как вот так можно отправиться в чужую страну и не попытаться выучить триста — четыреста слов, самое необходимое. Эти люди — безумцы. Да, они находят работу, каким‑то образом работают, видимо Бог помогает во всём. Но и сами они должны хоть маленькое усилие приложить для того, чтобы уметь изъясняться. Вот потому нам и платят мало, и работаем без выходных, отпускных и без больничных, что мы сами себя не хотим защитить, и не знаем, как это сделать…

Ура! Наконец‑то у меня появились настоящие соседи! Супружеская пара из Украины Олег и Олеся, да две дочери. Старшей дочери восемнадцать лет, младшей три года. Падди пришлось купить ещё один мобильный домик.

Олег очень доволен перспективой:

— Представляешь, Саш, он обещал нам платить до 15 евро в час! Это здорово!

— Да, Саша, новости, знаешь ли, противоречивые, — добавляет Олеся, — В Дублине разразился скандал — чудовищная эксплуатация бригады румынских строителей. В Муллингаре состоялась демонстрация польских и литовских рабочих, которым выплачивали заработную плату с нарушениями трудового законодательства, а тут 15 евро в час! Наконец‑то Бог услышал наши молитвы!

— Вы, конечно, сможете зарабатывать соответственно приложенным усилиям — чем быстрее работаете, тем больше заработаете, — я не спешу разочаровать моих новых друзей.

— Ты, знаешь, Саня, — продолжает Олег, — такое создаётся впечатление, что если ты не из европейской страны, «Non EU‑citizen» [38], как мы называемся на сухом языке министерств, то значит, нас можно унижать, оскорблять безбожно.

— Да, кажется, как будто пренебрегать правами человека это норма для работодателей. Это не нормальная норма! — вторит мужу Олеся.

— Ребят, вы молоды, у вас всё получится! — я решил их поддержать, они ещё успеют узнать всю правду сами.

А что ещё я должен был им сказать? Трудолюбивые оптимисты, стоило ли мне рушить их веру? Они знали куда ехали. Они ехали не за лёгким хлебом. Олег сварщик высшего класса, до приезда сюда варил газопроводы. Олеся — бухгалтер. Это ничего, что они будут работать ниже своей квалификации. Главное то, что у них есть шанс… шанс зарабатывать по… 15 евро в час.

— Мы столько намучались в этой жизни, — жалуется Олег. — Нам уже успели отказать в натурализации. Мы всегда работали не покладая рук. Представь себе, был короткий период, когда у нашего прежнего работодателя было мало работы, и он не обеспечивал нас сорокачасовой неделей. Конечно же, в течение тех трёх месяцев государство доплачивало нам, чтобы, элементарно хватало на еду и квартплату. В результате мы получили отказ в натурализации. Это что справедливо?

— Это нечестно и просто, наплевательски. Они плюнули в вашу судьбу, они плюнули в ваши души.

— Более того, Александр, как только нашей дочери исполнилось восемнадцать, мы подали заявление на её натурализацию, индивидуально. И что ты думаешь? Её документы даже не приняли.

— А какие основания, в чём причина?

— Абсолютная заумь. Бессмыслица. Написали, что у неё должен быть период непрерывного пребывания в стране в течение года до подачи заявления. ОНА ВООБЩЕ НИКУДА НЕ ВЫЕЗЖАЛА!!!

— Так в чём же дело?

— Очень просто. Ты сам знаешь, мы должны регистрироваться в отделении полиции раз в год. Так вот, мы бегали за иммиграционным офицером в течение шести недель, потом пять недель, ждали от него регистрационную карточку. Таким образом, у нашей дочери, «ЯКОБЫ», нарушен период непрерывности проживания. Абсурд? Она же училась, школа может дать справку, но им в отделе натурализации, до этого нет дела. Им в министерстве справедливости гораздо легче сослаться на односторонний и субъективный закон, лишь бы меньше работать и испортить людям жизнь на долгие годы.

— Что нам теперь делать? ЧТО ДЕЛАТЬ? Идти в институт она не сможет, потому что это стоит невероятных денег, которых у меня нет и быть не может! — В панике кричит Олег.

— Может ей пойти просто поработать где‑нибудь? — неуверенно предлагаю я.

— Как? Знаешь ли ты, что ей нужно будет организовать Рабочее Разрешение, а условия теперь таковы, что новое разрешение даётся только при условии, что тебе гарантирована зарплата 30.000 евро и более! Кто ей будет платить такие деньги? Если у меня ещё есть разрешение на работу, то мой ребёнок пускай выметается из страны, вот такие тут порядки, вот так тут ценят твоё усердие и самопожертвование на работе, вот так это «Европейское» государство думает о наших детях.

— Да–а-а, это называется, они защищают рынок рабочей силы, сохраняют рабочие места для местного населения.

— Именно, защищают! Сначала они нас пригласили, в Киеве объявления в газете публиковали: «Приезжайте на заработки в Ирландию!» а теперь они от нас защищаются! Они не хотят тут видеть наших детей! Эта планка в 30.000 сделана специально для того, чтобы наши дети не смогли получить работу, и уехали из страны, а мы вслед за ними.