Семен Луцкий - Сочинения

Знакомый ангел в комнату влетел…
Я гибнул над печальными стихами,
Я погибал под грузом трудных дел —
В разладе и с землей, и с небесами…

Знакомый ангел в комнате моей…
— Мой нежный друг, сегодня я не в духе,
Слова текут все глуше, все слабей —
Не музыка, а шум угрюмый в ухе.

Я утомлен. А ты передо мной,
Дитя небес, ты голову повесил.
Сочувственно, как будто брат родной,
Как отблеск нежный вечера невесел…

А есть в тебе благая простота
И той страны чудесные приметы,
Где неприкрашенная красота,
Без поэтичности поэта…

О, расскажи! Должно быть, стар и мал
Там все, как ты… И крылья за плечами…
…Знакомый ангел в комнате молчал,
Темнел лицом и поводил крылами…

Мне муза сонно напевала
Под вечер, сидя у окна,
Что без причины нет начала,
Но что не всем она дана.

А по пустой бродя панели,
Старуха-нищенка с мешком
Нарочно иль без всякой цели
Вдруг стала под моим окном.

От любопытства, иль для дела
Она стояла, или — так,
Зажавши черствый хлеб в кулак
И неожиданно запела…

И музыка сплетала узы,
Два голоса боролись в ней,
Но голос музы был слабей —
У нищенки был голос Музы.

Он гаснет, пламень бытия,
Но хочет маленькая совесть
В последний раз раскрыть себя,
Сказать единственную повесть

О том, как беден и убог
Пройденный путь земной юдоли,
О том, что близок, близок Бог
Душе не в радости, а в горе…

Еще о том, что в редкий час,
В единый час земного бденья
Слетает на глухих, на нас
И благодать, и откровенье

И исчезает без следа,
Оставив смутное томленье…
— Так свет рождает тень всегда,
Лишь крылья ангелов без тени.

Всю ночь лил дождь. И под двойным напором
Воды и ветра ветви трепетали
И лишь под утро бледным сном забылась
Бессонницей измученная ночь.

Всю ночь один — наперекор стихии
Я гимны пел о Боге, о любви.
Я чуда ждал. Я жаждал откровенья,
И жгли меня бессмертные слова
И тайное предчувствие томило…

А на заре, как воплощенье чуда,
Под светом молнии синайский ветер вдруг
Перелистал страницы книги жизни
И тайные раскрыл мне письмена.

Когда бессонница томит
И ночь плывет, как темный кит,
Покачиваясь на волнах,
А месяц бродит в облаках,

Когда часы ползут, ползут
И каждый час, как страшный спрут,
Угроза сердцу, а оно,
Как пчелка, бьется об окно

И вырваться не может прочь,
А вырвется — так в ту же ночь,
Тогда сплетается узлом
Вопрос о добром и о злом…

— О, счастье, после этой ночи
Замкнуть хоть на минуту очи!

Прозрачные брызги и ветер нетленный,
Но волны не плещут и озера нет…
Я был на вершине, на грани вселенной,
Где не было солнца, но всюду был свет.

Мне слышались звуки, но не было речи
И было волненье, как музыки строй,
Мелькали какие-то спины и плечи,
Но ни одного человека со мной…

И был я один пред холодной природой,
Себя потерявшая серая тень,
С такою ненужной и страшной свободой,
Единственный в мире и древний, как пень.

Я крикнул, но эхо враждебно молчало,
Но был в тишине миллион голосов…
Вдруг что-то меня подняло, закачало,
Взнесло, уронило и вновь подняло.

И вот я предстал перед Светом великим,
Но Лика не видел. И был Он во мне.

Мне снятся сны об ангелах, о небе,
О святости блаженной и простой,
А жизнь полна тщетой о грубом хлебе,
Горой стоит меж мною и мечтой.

И все-таки… Нельзя же без услады…
Вот я не сплю и все же снится мне —
Нисходит в душу некий свет отрады,
Душа летит, возносится в огне…

И, увидав горбатого урода,
Я думаю, сомненьем потрясен,
Не в нем ли скрыта ангела природа,
Не пару ль крыл в горбе упрятал он?

Он смотрит хмуро и слегка тревожно —
Не ангелом же с нами пребывать —
И я горба касаюсь осторожно,
Дабы небес почуять благодать.

Твой умысел доступен детям,
Но зрелым извращен умом,
Так, на пути преграду встретя,
Свет длится траурным лучом.

О, какие приходят слова,
Когда не рука их пишет,
Когда во сне голова,
А сердце живет и дышит…

И какие приходят стихи…
— Мне снилось, что мы сидели
В осеннем лесу, где мхи,
Березы, сосны и ели.

Ты грустила. О чем — я не знал,
Но есть тихая боль в листопаде…
И, волнуясь, тебе я читал
По знакомой тебе тетради.

Я окончил. Был шорох крыл —
Это с веток взлетели птицы…
И вдруг я случайно открыл
Незнакомые мне страницы.

И там не моей рукой
Коротких несколько строчек,
И бился в них голос мой,
Хотя и чужой был почерк.

Был в музыке этой предел,
Куда улетал я, ликуя,
И все, что я страстно хотел,
Но сказать не умел наяву я.

И эти стихи я читал…
О, сердце, ты любишь, ты дышишь,
Я этих строк не писал,
Да разве такие напишешь?

Там были такие слова,
Какие во сне лишь бывают…
— Я проснулся. Пуста голова,
Губы воздух беззвучный хватают…

Мне сон сказал: «Вот, умер ты,
Неправда ли — не страшно?»
И вдруг я рухнул с высоты
Земной мечты всегдашней.

Я прошлому сказал — прости,
Иду куда угодно…
Но я не знал, куда идти
Походкою свободной.

И вспомнил я, как на земле
Мы думаем о Боге,
Но Бога не было нигде,
Ни на одной дороге.

Я звал, я плакал в тишине —
Никто не откликался —
И страшно-страшно стало мне —
Зачем же я скончался?

Вдруг, оборвав важнейший спор
И не докончив дело,
Куда-то выбросил, как сор,
Разрушенное тело…

Куда ж деваться мне без рук,
Без ног, без теплой кожи?
И вдруг я слышу легкий звук,
На звук пловца похожий…