Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

11 февраля Китти Лютсингер родила ребенка Бобби Бьюсолейлу. Она и до этого давала показания безо всякой охоты — то немногое, что мне удалось из нее выудить, досталось большими усилиями. Позднее она вернется в “Семью”, покинет ее, вернется вновь. Не будучи уверен в том, что Китти может сказать, заняв свидетельское место, я в итоге решил, что не стану приглашать ее выступить на процессе.

То же решение я принял и в отношении байкера Эла Спринджера, хотя и совсем по другой причине. Большая часть его показаний повторяла бы уже сказанное ДеКарло. Кроме того, наиболее важная часть свидетельства Эла — признание Мэнсона: “Мы замочили пятерых всего несколько ночей тому назад” — теряла силу из-за Аранды. Я беседовал со Спринджером несколько раз, и одно из пересказанных Элом замечаний Мэнсона дало мне возможность догадаться о вероятной стратегии его защиты. Описывая совершенные “Семьей” многочисленные преступления, Мэнсон сказал Спринджеру: “Не важно, что может случиться, девочки все возьмут на себя”.

С Дэнни я беседовал часто и подолгу; одна из наших бесед затянулась аж на девять часов. Так мне удалось узнать многое, прежде не всплывавшее в наших разговорах. И всякий раз я получал еще несколько примеров власти Мэнсона над остальными: именно Мэнсон решал, настало ли время перекусить; он не разрешал никому взять ни кусочка, пока сам не усядется за стол; во время трапезы он читал лекции по своей философии.

Я поинтересовался у Дэнни, не прерывал ли кто-нибудь Мэнсона хоть однажды во время этих рассуждений? И услышал в ответ: однажды “пара девчонок” о чем-то заговорили между собой.

В.: “И что произошло?”

О.: “Он метнул в них горшок с рисом”.

Хотя ДеКарло всячески сопротивлялся перспективе выступить на суде, в конце концов нам с сержантом Гутиэресом удалось убедить Дэнни в том, что это в его собственных интересах.

С Деннисом Уилсоном, барабанщиком и вокалистом “The Beach Boys”, получилось далеко не столь гладко. Поначалу Уилсон повторял, будто не знает ничего существенного, но в итоге и он разоткровенничался, хотя наотрез отказался давать показания в суде.

Мне было ясно, что Уилсон боится, и не без оснований. 4 декабря 1969 года, через три дня после того, как ДПЛА объявил о раскрытии дела, Уилсон получил анонимное письмо, угрожавшее ему смертью. Как мне удалось выяснить, он получал и другие письма подобного же содержания, причем далеко не все анонимные.

Отрицая свою осведомленность о преступных действиях “Семьи”, Уилсон все же предоставил нам кое-какие весьма любопытные сведения. В конце весны 1968 года, проезжая по Ма-либу, Уилсон дважды подбирал одну и ту же парочку “голосовавших” на улице девушек и на второй раз отвез их к себе домой. Для Денниса “домом” служило здание 14400 на бульваре Сансет — роскошный особняк, ранее принадлежавший юмористу Уиллу Роджерсу. Девушки — Элла Джо Бэйли и Патриция Кренвинкль — просидели у него пару часов, рассказывал Деннис; в основном они без умолку тараторили про этого типа по имени Чарли.

В тот вечер у Денниса была назначена студийная сессия, так что домой он вернулся лишь к трем часам ночи. Подъехав, он увидел странного мужчину, вышедшего навстречу из его собственного дома. Перепугавшись, Уилсон спросил: “Вы собираетесь избить меня?” Мужчина ответил: “Неужели я похож на человека, который способен бить тебя, братишка?” — после чего опустился на колени и поцеловал ноги Уилсону; очевидно, то был один из излюбленных ритуалов Чарли. Когда Мэнсон, приобняв Уилсона за плечи, провел музыканта в его собственное жилище, Деннис обнаружил там полтора десятка незваных гостей, в подавляющем большинстве — женского пола.

Они прожили там несколько месяцев, и за это время группа увеличилась, по меньшей мере, вдвое (как раз во время этого периода существования “Семьи" Мэнсоном были завербованы Чарльз “Текс” Уотсон, Брукс Постон и Пол Уоткинс). Обретенный опыт, как позднее подсчитал Деннис, обошелся ему в кругленькую сумму — около сотни тысяч долларов. Мэнсон постоянно клянчил у него деньги, а Клем разбил незастрахованный “Мерседес-Бенц” Уилсона (21 тысяча долларов), врезавшись в скалу при подъезде к ранчо Спана; “Семья” вовсю пользовалась гардеробом Уилсона и практически всем, что было в доме; несколько раз Уилсон посчитал необходимым отвезти всю компанию к своему врачу на Беверли-Хиллз, чтобы тот вколол им пенициллин. “Это, наверное, был самый крупный счет за лечение гонореи за всю историю человечества”, — признался Деннис. Уилсон даже подарил Мэнсону девять из десяти золотых дисков “The Beach Boys” и заплатил за пломбирование зубов Сэди.

Недавно разведенный Уилсон, очевидно, счел жизненный стиль Мэнсона отчасти привлекательным. “Если не вспоминать громадные суммы, вылетавшие на ветер, — сказал мне Деннис, — мы с Чарли и девчатами неплохо ладили”. Они с Чарли сидели и болтали, пока девушки прибирали в доме, готовили и всячески ублажали мужчин. Уилсон сказал, что ему нравилась “спонтанность" музыки Чарли, но тут же прибавил: “У Чарли никогда не было музыкальной жилки”. Несмотря на это, Уилсон изо всех сил старался “продать” Мэнсона другим. Более того, он арендовал студию в Санта-Монике специально для записи песен Мэнсона (я весьма заинтересовался этой записью и попросил разрешения послушать ее, но Уилсон заявил, что уничтожил все бобины, потому что, дескать, “их аура не принадлежит этому миру"). Кроме того, Уилсон познакомил Мэнсона с множеством людей, имевших какое-то отношение к шоу-бизнесу, — включая Мельчера, Джекобсона и Альтобелли. На одной вечеринке Чарли подарил кольцо дочери Дина Мартина, Диане, и пригласил ее присоединиться к “Семье”. Диана рассказала мне, что сохранила кольцо, которое позднее отдала мужу, но от приглашения вежливо отказалась. Как поступили и остальные участники “The Beach Boys”, никто из которых не разделял дружеских чувств Уилсона по отношению к “грязному маленькому гуру”, по определению одного из них.

Уилсон отрицал возникновение каких бы то ни было конфликтов между ним и Мэнсоном на протяжении всего этого времени. Впрочем, в августе 1968 года, за три недели до истечения срока аренды, Деннис переехал жить к Греггу, предоставив своему менеджеру выпроваживать из дома Чарли и девиц.

С бульвара Сансет “Семья” переехала на ранчо Спана. Очевидно, поначалу Уилсон старался избегать встреч с группой, но время от времени все же сталкивался с Мэнсоном. Деннис уверял меня, что у него с Чарли не возникало никаких проблем или размолвок вплоть до августа 1969 года (Деннис не мог вспомнить число, но был уверен, что инцидент имел место уже после убийств на Сиэло-драйв), когда Мэнсон явился к нему и потребовал полторы тысячи долларов на переезд в пустыню. В деньгах Уилсон ему отказал, и тогда Чарли заявил музыканту напрямую: “Не удивляйся, если больше никогда не увидишь своего пацана”. У Денниса рос семилетний сын, и это, вероятно, послужило основной причиной его отказа выступить на суде.