Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Таким образом, замечание, сделанное Мэнсоном Спринджеру (“Мы замочили пятерых всего несколько ночей тому назад"), было для нас совершенно бесполезным. Так же как и ремарка, брошенная Клемом ДеКарло: “Мы убили пяток свиней”.

Так что против Клема у нас ровным счетом ничего не было.

Просматривая папку Грогана, я заметил, что один из его братьев подал заявление о приеме на работу в Калифорнийский дорожный патруль; я сделал себе соответствующую памятку, решив, что, быть может, брат сумеет убедить Клема сотрудничать с нами. ДеКарло описывал Грогана одним словом: “Псих”. И на полицейских фотографиях — широкая ухмылка, сколотый зуб спереди, застывший взгляд — он действительно выглядел идиотом. Я попросил Фоулза раздобыть мне копии недавних психиатрических отчетов.

На вопрос: “Почему вы ненавидите своего отца?” — Гроган ответил: “Я сам себе отец, и себя вовсе не ненавижу”. Он отрицал, что употребляет наркотики. “У меня свой кайф, адреналин. Это называется страх”. Гроган заявлял, что “любовь повсюду”, но, по выражению одного из психиатров, “он также признал, что не может принять философию межрасового братства. В защиту этой позиции приводит цитаты, предположительно из Библии, имеющие сексуальные корреляции”.

Вот еще отрывок из рассуждений Клема: “Я понемногу умираю каждый день. Мое эго умирает, и сознает эту свою смерть, и борется с ней. Если освободиться от эго, можно освободиться от всего остального… Все, что говоришь ты сам, правильно для тебя… Я тот, кем вы меня считаете”.

Философия Клема? Или Чарльза Мэнсона? Я уже слышал те же мысли, порой в тех же выражениях, — от девушек.

Если психиатры обследовали одного из последователей Мэнсона и сочли невменяемым на основе подобных ответов, что они скажут о его учителе?

В тот день я впервые увидел Чарльза Мэнсона. Он шел из здания тюрьмы в зал суда, чтобы выслушать обвинение в поджоге погрузчика “Мичиган”, и его сопровождали пятеро помощников шерифа.

Я и не представлял, что Мэнсон настолько мал ростом. Всего пять футов два дюйма. Он был тощ, хрупкого телосложения, чуточку сутуловат, почти до плеч отпустил темно-каштановые волосы и имел приличную щетину, отросшую (я заметил это, сравнив фото, сделанные персоналом ДПЛА и здесь, в Инио) после ареста в ходе рейда на ранчо Спана. Он носил кожаную одежду с бахромой, которая была совсем не дешева. И, несмотря на наручники, его походка была свободной, не скованной, словно Мэнсон чувствовал себя в своей тарелке.

Я поверить не мог, что этот маломерок сотворил все то, что ему приписывали. Чарли выглядел кем угодно, но не атлетом. И все же я знал, что недооценивать Мэнсона было бы самой большой ошибкой в моей жизни. Ведь, если рассказы Аткинс и ДеКарло правдивы, он не только сам был способен на убийство, но также обладал невероятной властью приказывать другим убивать вместо себя.

Девицы Мэнсона много рассуждали об индийской концепции кармы. Это все равно что бумеранг, говорили они. Что бы ты ни выбросил, это обязательно вернется к тебе, рано или поздно. Я задумался, верит ли в это сам Мэнсон и почувствовал ли он, что его собственная карма наконец возвращается, почти три с половиной месяца спустя после тех ужасных убийств? Должен был почувствовать. К подозреваемому в поджоге не приставляют пятерых помощников шерифа. Если он еще этого не знал, то довольно скоро узнает; тюремные сплетни распространяются быстро, и до него вскоре долетят отголоски вопросов, которые мы задавали.

Перед отъездом из Индепенденса я вручил Фрэнку Фоулзу номера своих телефонов — и рабочий, и домашний. Если что-то произойдет, я должен узнать об этом сразу, невзирая на время суток. Мэнсон не признал себя виновным в поджоге, и сумма залога для его освобождения составила 25 тысяч долларов. Если кто-либо попытается внести залог, я хотел знать об этом немедленно, чтобы мы смогли быстро предъявить Мэнсону обвинение в убийстве. Это могло означать, что нам придется выложить все свои карты прежде, чем мы будем готовы сделать это, но лучшей альтернативы не существовало. Зная, что его подозревают в убийстве, освобожденный из-под стражи Мэнсон наверняка исчезнет. А если он окажется на свободе, нам будет стоить огромных усилий заставить кого-либо заговорить.

22–23 ноября 1969 года

В те выходные я штудировал собранные ДПЛА материалы по убийствам Тейт и Лабианка, папки из округа Инио, отчеты ОШЛА о рейде на ранчо Спана и о других контактах властей с "Семьей", многочисленные списки преступлении, совершенных теми или иными лицами. ДПЛА опросил более 450 человек лишь по "делу Тейт"; хоть все они стоили куда меньше, чем десятицентовый звонок бывшей проститутки, мне следовало ознакомиться с тем, что было (и что не было) сделано. Было бы замечательно найти какую-либо связь между жертвами Тейт — Лабианка и кланом Мэнсона. Кроме того, я пытался увидеть хотя бы намек на причину, мотив этой резни.

Порой писатели упоминают “бессмысленные”, то есть принципиально не имеющие мотива преступления. Я никогда не сталкивался с чем-либо подобным и убежден, что такого зверя в природе нет. Мотив присутствует всегда: пусть необычный, пусть очевидный только для убийцы или убийц, пусть даже подсознательный, — но каждое преступление совершается по некоей причине. Отыскать же мотив бывает проблематично. Особенно в данном случае.

Прослушав запись семичасовой беседы с Дэниелом ДеКарло, я пододвинул к себе толстую папку с материалами на некоего Мэнсона, Чарльза М.

Я хотел поближе узнать человека, с которым мне предстояло сразиться.

Чарльз Мэнсон появился на свет как “без-имени Мэддокс”. Произошло это 12 ноября 1934 года в Цинциннати, штат Огайо; младенец был незаконнорожденным сыном шестнадцатилетней девушки по имени Кэтлин Мэддокс [99] Дата рождения Мэнсона, как и все прочее, что написано о его раннем детстве, обычно приводится с ошибкой. Впрочем, тому есть весомая причина: не в состоянии запомнить день рождения собственного ребенка, мать Мэнсона “передвинула” его на 11 ноября, День примирения, который легче укладывался в ее памяти. (Прим. авт.) .

Хотя сам Мэнсон позднее заявит, что его мать была подрост-ком-проституткой, другие родственники выражаются мягче: “гулящая”. А кто-то заметил: “Кэтлин слонялась по округе, пила, вечно попадала в истории”. В любом случае, перечень мужчин, с которыми она жила, весьма длинен. Один из них, некто Уильям Мэнсон, бывший намного старше ее самой, оставался с Кэтлин как раз достаточно долго, чтобы наделить ребенка фамилией.

Личность отца Чарльза Мэнсона в чем-то загадочна. В 1936 году, в округе Бойд штата Кентукки, Кэтлин подала заявление на выплату алиментов — на имя некоего “полковника Скотта” [100] Имя этого человека остается неизвестным. Даже в официальных бумагах он неизменно проходит как “полковник Скотт”. (Прим. авт.) , жителя городка Эшленд, в том же штате. 19 апреля 1937 года ей присудили компенсацию в 25 долларов плюс 5 долларов в месяц на поддержание “Чарльза Майлса Мэнсона”. Хоть стороны и были “ознакомлены и согласны” с этим решением, полковник Скотт явно ни в грош его не ставил, поскольку в 1940 году Кэтлин еще обивала пороги судов, стараясь получить с него причитающиеся ей деньги. Большинство источников уверяют, что полковник Скотт скончался в 1954 году; и, хотя это никогда не было подтверждено официально, сам Мэнсон, очевидно, считал так же. Он неоднократно говорил, что никогда в жизни не встречался с отцом.