Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Муни мне показалась противоречивой и сложной. Однажды она действительно как будто поверила, что жила в иной реальности. Потом Муни открыто призналась нам, что жила обычной жизнью. Я отношу многое из их нелогичного и враждебного поведения к поиску смысла, связующего звена между противоречащими утверждениями.

Наверное нужно было иметь ученую степень по психиатрии, чтобы понять одну из любимых историй Карлоса, которую он рассказал нам: «Дон Хуан убил Клод и нарезал из нее длинные полоски вяленого мяса. Мне и Муни, как ее родителям, было приказано съесть это мясо, чтобы забрать у нашего ребенка квинтэссенцию силы. У дона Хуана это считалось последним испытанием покорности и уступчивости ученика. Мы ели, подавляя рвоту, пока дон Хуан не расхохотался — это была всего лишь говядина».

Во время моего ученичества Карлос придумал новую историю о том, как мы встретились, и рассказывал слушателям, что он лишил меня девственности в пятнадцать лет. Меня убедили согласиться с этой версией, я должна была ее запомнить и повторять, чтобы не сбиваться. Но я не торопилась подбирать этот шар, а упрямо придерживалась собственных воспоминаний. Наконец Карлос заставил меня согласиться с тем, что лишил меня девственности энергетически . Остальные мужчинами не считались, так как были летунами, на худой конец обезьянами, или всего лишь людьми. Карлос настойчиво повторял: «Тебя лишил девственности твой муж».

Принесла ли магия хоть кому-то из нас пользу? Я много размышляла над непростой историей Пуны, которая была очень мне дорога. Она рассказывала слушателям в Колорадо, что, когда маги нашли ее, у нее была «аллергия на все». Пуна перенесла необычную болезнь, после которой у нее появилась аллергия практически на себя. Ей приходилось жить в гипоаллергенной среде под постоянным контролем, ожидая ранней смерти. Карлос из баловства написал ей шпаргалку, и она говорила в аудитории: «Я могла носить нижнее белье только из кашемира и есть шарики риса с кусочком огурца внутри». Она, как и Гвидо, клялась мне, что мир магии спас ей жизнь. Пуна, по ее словам, смогла говорить о родителях, потому что отошла на то расстояние, которое ей было необходимо. Я верю, что мир Карлоса спас Пуне жизнь или, по крайней мере, рассудок.

Когда Карлос издевается над Гвидо и Пуной, впрочем, как и надо мной, смотреть на это было просто ужасно. Для тех, кто получал подобные травмы в семье от родителей, диктаторы так же привычны, как пара старых ботинок, может Карлос и в самом деле спас им жизнь. К жестокости можно привыкнуть, это хорошо известно, тем более, если она напоминает семью и таким образом как-то упорядочивает жизнь «жертвы». Я выросла в замечательной семье, хотя супружеские отношения моих родителей ухудшились и моя мать долгое время находилась в депрессии из-за проблем с отцом.

Семья рушилась, несмотря на все усилия моих родителей ее сохранить, — это было единственное, что они пытались сделать как партнеры и как родители. После того как репортеры « Лайф » или фотографы « Пипл » сворачивались и уходили, начиналась реальная домашняя жизнь, которая иногда бывала чрезвычайно бурной. По этой причине мне не составляло труда представить себя на месте Гвидо или Пуны, я могла поверить, что жестокость Карлоса нужна была для нашего же «собственного блага». Некоторым членам группы казалось важным поддерживать видимость стабильности, они очень нуждались в такой семье, где не только существуют тайны и ложь, — они освящены, как мистическая практика. Какое облегчение, когда вместо вины и позора за ложь, чувствуешь себя особенной («нечеловеческой»)!

Те, кого вводили во внутренний круг только для того, чтобы потом жестоко вышвырнуть, демонстрировали разнообразие реакций. Некоторые быстро восстанавливались и двигались дальше, у других это происходило постепенно. Некоторые сломались, их жизнь не сложилась: без работы, семьи, без друзей. Были и такие, которые прожили десяток лет, безуспешно цепляясь за «Клеаргрин». Это придавало смысл их жизни, как поиск Грааля.

Я всегда восхищалась меньшинством — теми, кто забирал свои шарики и уходил домой, поняв, что его ожидает жизнь полная репрессий. Самыми умными были те, кто набирал всего понемногу здесь чуть-чуть философии, там несколько техник — их приводили в восторг изумительные ораторы в период расцвета лекционной деятельности и они никогда не требовали большего. Это те самые, кто не разрушил гармонию жизни и, кажется, извлек самую большую выгоду для себя. Неудивительно, что семинары спровоцировали множество разводов среди слушателей. Некоторые, как мне показалось, поступили мудро: магия дала устоявшейся паре шанс измениться, другие утверждали, что для них семейная жизнь стала обузой.

Посвятив много лет эзотерическим учениям и чтению арканов, мой друг Билл пришел к выводу о том, что наиболее духовно продвинутые учителя пытаются сбить ученика с ног, чтобы забрать его энергию себе. Они блокируют «двери», то есть те выходы, которые мы используем, чтобы устранить дискомфорт, и получить скрытую энергию. Одна последовательница назвала их «дверьми компенсации», и Карлос был знаком с учителями, которые создавали это учение. Дверей в мире — легион. Это секс, наркотики, рок-н-ролл, телевизор, насилие, переедание и пьянство, депрессия, одержимое коллекционирование, строгое сидение на диете и фанатичное выполнение физических упражнений или, как любят в Америке, сверхурочная работа до изнеможения. И конечно, есть двери ухаживания, романтики и любви.

Гедонизм или пуританизм, Аполлон или Дионис, не имеет значения — все это способы выпустить пар. Давление нарастает быстро, когда мы медитируем, занимаемся рекапитуляцией, тенсегрити или боевыми искусствами. Когда кто-то исследует себя при очень ярком свете и слишком быстро, или когда лидер группы слишком торопится, то это ведет или к распаковке печенья в полночь, или к анорексии.

Если мы останавливаем эти действия, тогда что? Путешествие к Бесконечному, как утверждал Карлос? Но как? Мы не знали. Карлос когда-то велел мне «отправляться в пустыню, и разогнаться до максимальной скорости. Как только скорость возрастет до предела, — тебя, машину и все вокруг поглотит Неизвестность». Есть что-то похожее на научную фантастику и в упражнениях по дримингу в « Искусстве дриминга ».

Но я не смогла сделать ничего подобного. Некоторые сумели, но когда проснулись, — было все то же проклятое печенье. Или сигареты. Или телевизор. После смерти Карлоса Рамон поехал в Амстердам, снял гостиничный номер и принял большую дозу стимуляторов в надежде «соединиться с нагвалем навсегда». В результате он очнулся в том же Амстердаме в тяжелом похмелье.