Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Я работала в поте лица и наконец добралась до появления в этой истории Кэрол Тиггс, — Карлос проинструктировал меня обратить на это место особое внимание. Хотя сочинение было вымученным, в конце концов сюжет заинтриговал меня. Карлос подробно описывал то, что я уже знала о Кэрол и Смерти-советчице, повествуя, что это существо жило двадцать семь поколений как мужчина и как женщина, торгуя мистическими дарами. Но Кастанеда отказался принять дары от самого магического из всех существ — этот пункт он особо подчеркнул для меня.

Он сказал: «Если ты или кто-либо другой проявит ко мне жалость, я плюну вам в глаза ! Я — нагваль свободы, я живу только для того, чтобы разбить ваши цепи!»

Карлос утверждал, что в своих дриминг-путешествиях он столкнулся с эфирным существом, похожим на девочку-бродяжку с полупрозрачной кожей голубого цвета. Она просила, чтобы ее освободили из астральной темницы, в которую она была заключена бесконечно долгое время. Карлос не мог устоять перед ее мольбами о помощи, и вопреки возражениям дона Хуана (поскольку задача была очень опасна) решил спасти существо.

Смерть-советчица волшебным образом вселилась в Кэрол Тиггс, возможно, это придало ей силы, и эфирный ребенок был спасен. А на физическом плане, как было предсказано, от союза Карлоса и Кэрол должна была родиться маленькая девочка (Карлос обращался к Кэрол как к «сестре», эта деталь еще более запутывала буквально понимающих читателей). Девочка по имени «Голубой Скаут», по легенде, возник из матки Кэрол в виде младенца со взрослыми чертами, вроде причудливо длинных пальцев (этому младенцу было теперь тридцать лет). Приключение это почти разрушило Кастанеду, а «его когорта» была потрясена, поскольку он после этого висел на волоске между жизнью и смертью.

Девочку, хотя она имела несколько имен, близкие чаще звали Клод. Кэрол также имела «могущественное имя», которое было открыто мне с придыханием заговорщика, — ее звали Муни Александер. В постоянно меняющихся рассказах о Клод она то воспитывалась доном Хуаном и его компаньонами (чаще маленькой Флориндой), то, по другой версии, росла в приютах и попала к Карлосу подростком.

Кэрол-Муни выходила изможденного Карлоса, все еще будучи Смертью-советчицей. «Обретение» девочки поставило магов в затруднительное положение. Карлос был на вершине, но что же будет со Смертью-советчицей? И что случится с Клод, плодом внеземного происхождения, порожденной двумя богоподобными нагвалями ?

С этих пор и потом, когда Карлос говорил со мной об этом, он больше не использовал «метафоры».

Он теперь настаивал на буквальном понимании этих рассказов — драматичное изменение его настроения. Я почти поверила, что Клод (Голубой Скаут) была действительно высшим существом.

Благодаря настойчивым повторениям Карлоса и моему стремлению к духовному росту мне удалось преодолеть склонность воспринимать его учение как метафору.

Когда Карлос говорил о Клод, он напоминал одержимого: «Ты должна увидеть мою дочь голой !» «Wowie Zimbowie!» [19] Слова из популярной в 70-х годах детской песенки Ф. Заппа. — Примеч. ред. Его кровосмесительные замашки смущали меня. В любом случае он стремился, чтобы мы познакомились при первой возможности. Это было « очень важно », настаивал он: «Ты не представляешь, как важно!»

Мы встретились в кафе «Гамлет-гамбургер». Компания состояла из Флоринды, Муни, Карлоса и Клод, которая оказалась высокой, угловатой и скованной девушкой. У нее было заостренное лицо, тонкие губы, а ее волосы неопределенного цвета были обильно намазаны гелем. Ее худоба была почти такой, как при анорексии. Она неприятно поразила меня своей капризностью, но все же ее голубые глаза поблескивали огоньком, и я оптимистично надеялась на дружеское общение.

Карлос нервно суетился. Он пересаживал нас как метрдотель , который боится потерять свою работу, до тех пор, пока Клод не оказалась около меня. Я начала: «Я рада, что мы наконец встретились, — молва о вас бежит впереди вас!»

Клод скромно улыбалась, и мы начали оживленную беседу о путешествии во Францию. Она любила Париж — Карлос ненавидел его — и была очарована тем, что я говорю по-французски. Она сделала комплимент моим ногам и с восторгом отзывалась о моей карьере, хотя не читала моих книг.

Казалось, общественное признание впечатляло ее, и она считала меня «известной», печально намекая на то, что в ее собственной жизни так мало достижений. Она неуклюже льстила, как потрясенная школьница, или, может быть, это было испытанием — посмотреть, не раздуюсь ли я от самомнения.

Карлос развлекал нас своим любимым анекдотом про эго Рода Стейгера. Несколько лет назад в Малибу произошло опустошительное наводнение, и, как утверждает Карлос, Рода Стейгера, трусливо спрятавшегося от буйства стихии в каком-то подозрительном убежище, случайно обнаружили телевизионщики. Карлос говорил, что актер тотчас же стал делать патетические заявления о «природных циклах», представляя себя «мистером Малибу». Все это Карлос находил смешным. Но когда Муни брякнула: «А ты считаешь себя мистером Вествуд!» — лицо Карлоса потемнело, а она пристыженно уставилась на свой гамбургер. Позже я видела подобные сцены много раз и всегда с одним и тем же результатом. Они казались миниатюрной копией супружеской пары, долго живущей вместе и попавшейся в ловушку садомазохистских упражнений. Я неуклюже попыталась вернуться к тривиальной болтовне с Клод.

Потом Карлос упомянул Дороти, которая, оказалось, была спарринг-партнером Клод. Карлос, Флоринда и я собирались за обедами несколько вечеров подряд, и Дороти стала любимым объектом насмешек, мишенью для жесточайших шуток Карлоса. Когда эта хорошенькая девушка появилась в группе, Карлос часто повторял: «Дороти втюрилась — она жаждет отлизать „киску“ моей дочки! — и презрительно добавлял:

— Дороти думает, что она novia Кастанеды!» Он часто говорил о себе в третьем лице. Я еще не была членом группы, поэтому все эти имена смущали меня и интриговали.

И теперь в «Гамлет-гамбургер» Карлос опять объявил:

— Дороти хочет полизать «киску» у Муни.

— Извращение! — выпалила я, пытаясь подражать Карлосу, чтобы поддержать разговор, хотя и не считала лесбийский секс перверсией.

Клод ощетинилась. — Это НЕ извращение! — сказала она и смутилась.

— Да, конечно же да, — отреклась я.

Вернувшись к банальностям, мы завершили наш ланч. Позже по телефону Карлос ликовал — я прошла Большое Испытание. Я была озадачена — если Клод действительно была сверхчеловеком, легендарной божественной данью, то почему она была столь ужасно нерасполагающей к себе.