Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Я пообещала, что ей нужно подождать только два дня. Она утешилась рыбным филе «Нури», объявив, что это «великое предзнаменование, потому что мой отец (Карлос) тоже владеет компанией».

Затем меня отвезли домой, я была вполне уверена в том, что все прошло не так плохо.

Через несколько часов мне позвонил разъяренный Карлос, бранивший меня за концентрированность на самой себе, которую я продемонстрировала, «хвалясь секс-вечеринками». Впервые я столкнулась со столь чрезмерной щепетильностью с его стороны, поразившей меня, так как обычно он сквернословил, чтобы шокировать и провоцировать, как дон Хуан. На этот раз Карлос был так зол, что я расплакалась. Он повесил трубку.

В слезах я позвонила Флоринде, рассказав ей, что Карлос оскорбил меня.

Это было бы оскорблением, настаивала она, если рассматривать атаки Карлоса с человеческой точки зрения, считая себя просто смертной. Он же пуст, без эго. У него нет настоящих чувств, объясняла она, настроения и слова проходят через него совершенно бесследно, ведомые внешней силой. Он непогрешим. Кроме того, они увидели сегодня, что я больше не могу быть с ними. Приглашение было большой ошибкой. Моя энергия — красного цвета, самая жалкая человеческая энергия, в то время как их — голубая — самая эфирная и абстрактная. Я была безнадежна. Мне нельзя больше звонить им, инструктировала она меня, скоро появится другой учитель, добрый, они уже видели его.

Бесцеремонно и грубо Флоринда бросила трубку. (В качестве постскриптума: «Трампс» вскоре закрылся, Флоринда обвинила меня в том, что я принесла несчастье ее любимому ресторану, утверждая, что моя черная магия, моя «человеческая форма» стали причиной его финансового краха.)

Ошеломленная, я позвонила Муни, которая сразу же подтвердила мое падение.

Я позвонила Муни еще раз в полночь. Она сказала: «Ты разбудила меня. Мне в шесть нужно быть в аэропорту», — и повесила трубку. Я провела ночь в смятении, кидаясь то в плач, то в гнев, и позвонила Муни опять в половине седьмого. Она ответила заспанным голосом.

— Я думала, что тебе нужно куда-то ехать.

— Ты достала меня, — захныкала она. — Я не могла заснуть и теперь из-за тебя опоздала на самолет. Это ты виновата! — она опять повесила трубку.

Муни была там и в десять часов и снова бросила трубку, лишь только услышала мой голос.

Потерпев фиаско, я проплакала несколько часов и в конце концов примирилась с мыслью о возвращении в Беркли. Я позвонила своей подруге Салли, чтобы рассказать ей новости. Среди нарастающего хаоса она была моим доверенным лицом, посвященным «практиком», той, кого ведьмы встретили в Беркли, презрительно скривившись в ее адрес за то, что она не была молодой, утонченной и одетой так, чтобы удовлетворить их голливудские магические стандарты.

У Салли были странные прозрения раз или два в году, когда она работала в саду или, например, чистила зубы. Она слышала сверхъестественный голос, который посылал ей необъяснимые, неизменно аккуратные послания, предлагающие стратегические советы.

— Эйми, у меня опять было, как там его… наитие . Это случилось прошлым вечером, когда я была в душе! Это предназначалось тебе . Очень коротко и прямо он сказал: «Если она не произнесет ни слова и не станет сопротивляться, все будет хорошо — она их не потеряет». Эйми, голос сказал, что все, что тебе надо сделать, — это позвонить Карлосу чуть позже, чтобы сказать «до свидания», затем позволить ему говорить все, что угодно, — напыщенные слова, неистовый бред, — все, что захочет.

Никакого протеста! — смейся, если нужно. Все изменится просто само по себе , вот так! — она щелкнула пальцами.

Я позвонила Карлосу до того, как он успел поменять номер телефона. Как я вскоре узнала, это практиковалось постоянно , когда кого-то вышвыривали из группы. Прежде чем я начала говорить, он взревел:

— ОСКОРБЛЕНИЕ? Теперь ты оскорблена ? Ведьмы сказали мне! Ты профессиональная плакальщица! Такое чувство собственной важности, такая ранимость! Ты что, думаешь, будешь жить вечно и все будут заботиться о бедной девочке? Coño! Carajo! Уродина! Ты — шлюха!

Он подождал, когда все это осядет. Помня совет Салли, я засмеялась:

— Кажется, разговор не получился!

Последовало молчание. Стрела Карлоса не достигла цели, и он попробовал другой ход; — Так когда же ты собираешься прекратить покупать своих мужчин? Не слишком ли ты молода для этого? Когда же ты собираешься найти мужчину, кто сможет сам платить за свою выпивку? Ты перепугала Муни, ты вывела ее из равновесия , ты такая человеческая, ты такая красная! Мы — не красные. Это самый человеческий цвет, самый плохой! Мы — голубые. Ты не наша, не голубая! Это была ошибка, безнадежная! Обнаженные мужчины! — он гремел, повторяя одно и то же.

Я продолжала молчать, удивляясь, как нагваль , самое мудрое существо, мог совершить такую ошибку.

— Ты здесь ?

— Да, я слушаю.

— Отлично. Ты шлюха, — продолжал он, — торгующая отцовской смертью, чтобы привлечь к себе внимание! «Ох я бедная, несчастная, я так тоскую по Ирвингу!» ЧУШЬ СОБАЧЬЯ! Если ты никогда не любила себя, то как ты могла любить Ирвинга? И ты испугала Муни, мою бедную Муни, своей красной истерией. Она потрясена, она не может встать с постели. Ты ранила ее! Ты избалованная тварь, родившаяся с серебряной ложкой [22] Английская поговорка «родился с серебряной ложкой во рту» соответствует русской «в рубашке родился» — Примеч. ред. в culo ! Ты слушаешь?

— Да.

— Основа магии — это оставление «Я». У нас нет времени на проблемы! Кто может позволить себе иметь проблемы? Смерть ждет меня. В моем мире осталось десять минут до полуночи! [23] Т. е. до смерти. — Примеч. ред. У меня нет времени . Во времена дона Хуана тебя бы украли — очнувшись, ты бы обнаружила себя в мешке, в ловушке! Но я нагваль свободы… Нет, ты была отдана мне Ирвингом в уплату долга — ты мой долг и ты моя красавица, — но я не стану настаивать. Мир воинов не принимает добровольцев, Эйми. Если «эта» привело тебя ко мне, если Ирвинг просил меня об «этом» — я не могу сказать «нет»! Поэтому я не принимаю людей, преследующих меня в Мексике, no jodas! Кто я на самом деле? Твой гуру ? Нет! Я только хочу свободы! Но выбрать можешь только ты .

— Да, я поняла. Я собираюсь в Беркли, у меня есть для тебя подарок . Есть ли место, куда я могу послать его?

— No, nо, nо! Подожди! Что ты сейчас делаешь?

— Я работаю над своей книгой.