Борис Васильев - А мы служили на крейсерах

Согреть…

Тебе было холодно, птица?

Мы снова вместе, и я согрею…

Нам вместе тепло, да?

Третий час ночи.

У нас еще есть время…

И снова и снова слушать о том, как они были вдвоем с сыном эти месяцы, и снова и снова — уже воспринимая слова как слова и, вставляя иногда свои, слушать, слушать и слушать…

И прижимать к груди, с той необъяснимой нежностью, которую и самому понять кажется невозможно…

Как объяснить, как высказать то, что где-то в сердце копилось все это время, все эти дни…

Я здесь.

Мы вместе.

Мы все сможем.

Мы все сумеем.

Все будет хорошо.

Ты веришь?

Тоненько пропиликал будильник.

Половина пятого.

Надо собираться.

Начинается новый день.

И уже не повторится эта ночь, с ее волшебством, с ее сказкой.

Пора…

Стук в дверь. Пора.

До вечера.

Вечером придут друзья, и мы будем пить, есть, смеяться, говорить наперебой, и петь песни, и шутить.

Но.

Когда мы будем встречаться взглядами, в них будет жить эта ночь…

До вечера.

Есть такие события в жизни, что помнятся долго-длого.

Например — первое купание море. В Средиземном.

Меня призвали сразу после техникума, ну и попал со своим «средне техническим» в штаб, писарем.

Служба, честно говоря — класс. Бригада в бухточке удобной стоит, штаб — на берегу, катера — рядышком.

Пляж. Крым. Нет, не санаторий конечно, но было время и отдохнуть, тем более при штабе.

И девчонку хорошую нашел — на узле связи радисткой служила…за полгода до увольнения женились…

С этого то и началось все. Я ей, мол уволюсь — ко мне поедем, а она (местная конечно) — давай здесь останемся. Что и говорить, убедила в конце концов.

А тут ко всему — на одном пароходе (у нас в бригаде две плавбазы были) — секретчик, мичман, по возрасту увольняется.

Навалились тут на меня всем кагалом — жена, теща, да и начштаба в ту же дудку дудит, мол оставайся мичманом, оставайся…

Убедили. Подписался.

Приказ вышел, мичмана присвоили — и отбыл на тот самый пароход, дела принимать. Принял, предшественника моего проводили на пенсию — началась моя мичманская служба.

…Очень непросто сперва пришлось. Еще бы, недавно совсем сам мичманов «сундуками» называл, да над тупостью посмеивался — и вот сам — мичман. С одной стороны матросы косятся, что мол за явление природы такое, моря не нюхал (а они все почти — вокруг Европы прошли, значками «За дальний поход» красуются), с другой стороны — мичмана вроде еще за своего не принимают, матрос бывший, мичман без году неделя. Проще говоря — не особенно уважение чувствовал.

Ну да скоро скучать не пришлось. Корабль на боевую готовился, в море ходили, задачи решали, отрабатывались всяко, и я пообтерся слегка. Налаживалось в общем.

А недели за две до выхода — вообще про все позабыл — каждый день — почта для Средиземного. И не какими — то там пакетами — мешками. Все принять надо, разложить. К выходу всю секретку завалили.

Вышли. Пока до Средиземного дошли — я все разложил аккуратненько. По адресам. Сначала в бумажные мешки, потом в дерюжные. В каждом — опись, документы на передачу. В общем пять минут работы — мешок вскрыть, по описи проверить — расписаться — и все.

Пришли мы в точку под вечер, на якорь встали.

Кэп вызывает — готовь мол свое барахло к передаче. Сейчас подойдет пароход — на него все отдадим, а уж он по эскадре развезет..

Докладываю, готово мол, все уже разложено.

Похвалил, дал команду — расписанным при эвакуации секретной части построиться, ну в общем всех кто нужен был…

Подходит тем временем пароход. Так, по внешнему виду — раза в четыре побольше нашего барказа… Встал под корму… Трап подали — с кормы нашей тому пароходу как раз на надстройку… обговорили все… Шаман(спс-овец) туда перешел, принимать и следить…

А солнышко село тем временем. Ветерок слегка поднялся. Нам — то ничего, и не чувствуется даже, а пароходик под кормой — ощутимо так вверх — вниз заелозил. Но не страшно.

Начали таскать.

И вот где — то мешке примерно на пятнадцатом — поддала волна пароходик тот самый очередной раз. Да так, что трап поехал слегка.

Ну и — святое дело, как раз в тот момент на трапе — моряк с мешком секретов… Одной рукой — за леер держался, другой — мешок на плече удерживал. И конечно, как трап под ногами у него поплыл — он мешок бросил — о обеими лапами за леера…

Мешок — в воду.

Как я рядом с ним оказался — не помню. В воде то есть. Народ потом рассказывал, что никто нечего мявкнуть не успел — я на леера вскочил, и с воплем типа «Я-я-я»… или «Е-е-е…» — следом за мешком.

Тот плавает, однако. Я в него вцепился одной рукой, другой гребу к корме нашей. Течение то хоть и маленькое, а сносит постепенно… Наверх, на борт взглянуть пытаюсь — не вижу ничего, прожектор в морду светит… Вода черная… Быля-я-я-…Жутко стало. И еще мысль — утонет мешок — все. То есть трибунал как минимум…

Тут по башке стукнуло что — то. Круг спасательный рядом шлепнулся, «Держись!» — сверху орут.

Конечно. Так вцепился — клещами не оторвешь. Одной рукой — мешок, другой — круг.

Так на круге, зацепившегося рукой, меня и вытащили. Благо, круг согласно устава шкертом оборудован был.

Вытащили.

Мешки таки перетащили на тот пароход, сдал я их все. «Утопленника» выкрыли, посмотрели — нормально все, документы не промокли, не зря я их в бумажные — то мешки упаковывал.

Решили в общем о приключении этом наверх не докладывать…

Где там.

Прошла информация конечно.

Кэпа прямо на боевой вдули за то что не доложил.

А уж меня потом, в базе, начальники по секретной линии, с применением особо изощренных форм…во все дырки…

Так вот, старпом из этого случая — целое занятие с экипажем потом провел, на тему «все веревки на корабле должны быть по уставу, и все должно быть прочно привязано и промаркировано»…

А ко мне — отношение после всего этого изменилось…

То есть и моряки зауважали, и мичмана коситься перестали… Вроде как вырос я в чем-то.

Да…

Так что это вот первое купание — как первый поцелуй не забывается… Хоть уж сколько лет прошло.

Только вот вспоминаю — и ежусь до сих пор.

Консервы такие были — а может и сейчас есть, суть — то не в этом, а в том, что не ем я их. Хотя говорят вещь вкусная..

Когда урод меченный борьбу с пьянством объявил — я в море был. И нас это вроде бы и не касалось, что они там, на берегу беснуются, у нас свои заботы были, мы дело делали.

В море — и в море, а кушать хочется всегда… а надо отметить, что проблема эта достойно решалась. Фрахтовался в каком — то пароходстве танкер, совершенно гражданский, под красным флагом, и ходил он по всем Средиземноморским странам, куда военным «вход воспрещен», закупал дешевое продовольствие и воду, и развозил по эскадре.