Николай Валентинов - Малознакомый Ленин

Сколь легко отыскивались и давались деньги, показывает субсидирование хотя бы меньшевистских изданий в Москве. Средства на вышедшую в 1905 году после октября «Московскую Газету» [29] Ее редакторами были П. П. Маслов и автор этих строк. меньшевиков дал сын одного камергера, пришедший потом в ужас оттого, что получилось совсем не то, что он предполагал: «Я курица, которая вывела диких и злых утят».

Другие предприятия меньшевиков — издательство «Новый Мир» появилось на свет, благодаря банковскому кредиту, выданному вне обычных банковских правил и при исключительно выгодных условиях. Еженедельник московских меньшевиков «Наше Дело», выходивший в сентябре и октябре 1906 года, а после его закрытия еженедельник «Дело Жизни» (январь 1907 года — не смешивать с другим, более поздним, меньшевистским журналом в Петербурге с тем же названием) — печатались на средства одного торговца бумагой.

В поисках средств меньшевики были все-таки вялыми, никогда не были особенно расторопными. В противоположность им большевики оказались великими мастерами извлекать, с помощью сочувствующих им литераторов, артистов, инженеров, адвокатов — деньги из буржуазных карманов во всех городах Российской империи. Большим ходоком по этой части был член большевистского Центрального Комитета инженер Л. Б. Красин, и еще более замечательным ловцом купеческих и банковских бабочек, летевших на большевистский огонь, был М. Горький, умевший вытягивать деньги и на «Новую Жизнь», и на вооружение, и на всякие другие предприятия. Если бы какой-нибудь историк, хотя теперь это вряд ли возможно (время стерло людей и следы), захотел бы заняться исследованием, сколько на святой Руси было купеческих и банковских «Маякиных» и «Гордеевых», внесших деньги в большевистские кассы, и какова в итоге общая сумма их субсидий, получился бы документ большого социального интереса. Он был бы особенно интересен со стороны психологической и идейной: какого характера мотивы толкали на поддержку революции — в виде большевизма — этих будущих «смертников», дотла уничтоженных большевистской революцией? С психологией некоторых таких «смертников» мы познакомимся немного дальше.

Пожертвованиями не ограничиваются средства первой революции. У нее были, что отмечал и сборник «Вперед», доходы «от случайных предприятий». Среди них на первом месте стояли не концерты и тому подобные предприятия, а так называемые «эксы» (экспроприации), «партизанские выступления» с целью захвата денег налетом на казенные банки, учреждения почты, а иногда и на капитал частных лиц. В отличие от добровольных даров — то был насильственный способ увеличить ресурсы революционных партий. Первую грандиозную экспроприацию учинили максималисты, — левое крыло партии социалистов-революционеров (значительная часть их после 1917 года перешла к коммунистам), — захватившие в Москве 20 марта 1906 года в частном банке «Купеческого общества взаимного кредита» 875 000 рублей. Этим был как бы дан сигнал для больших и малых «эксов» по всей стране. Оба крыла социал-демократии осуждали «эксы» частного капитала, но меньшевики, допуская захват денег в казенных учреждениях [30] Центральный Комитет из меньшевиков, избранный в Стокгольме весной 1906 года, пополнился 100 тысячами рублей, экспроприированных в Квирильском казначействе на Кавказе, , относились к ним все-таки с брезгливостью и в 1907 году на V съезде партии добились их полного запрещения. Ленин и его товарищи, наоборот, ничего предосудительного в том не видели. В октябрьском номере «Пролетария» за 1906 год Ленин, критикуя меньшевиков, писал, что называть «эксы», как некоторые меньшевики, «анархизмом, бланкизмом, терроризмом, грабежом, босячеством» значит уподобиться либералам, а, по мнению Ленина, это уже крайний позор. Главный недостаток «эксов» Ленин видел в их неорганизованности, беспорядочности, в частом отчуждении этих экспроприированных средств на содержание «экспроприаторов». При устранении этих недостатков и передаче захваченных денег в кассу партийных организаций, «эксы» почитались им законнейшим актом революции.

«Эксы» несомненно увеличивали денежные средства большевиков. Так, Высшая социал-демократическая школа в Болонье в Италии в конце 1910 года была организована отчасти и на деньги от уральцев, свершивших «экс» в Миассе. Мы не имеем данных, чтобы судить какую общую сумму принесли «эксы» большевикам. Упомянем лишь, что Л. Мартов в брошюре «Спасители или упразднители?» утверждал в 1911 году и не встретил возражений, что ко времени Лондонского съезда партии, то есть к маю 1907 года, собранные Большевистским Центром громадные денежные средства были приобретены «частью путем экспроприаций».

Большевикам не всегда удавалось воспользоваться полностью экспроприированными деньгами. К числу неудачных предприятий принадлежит экспроприация 341 000 рублей, совершенная в казначействе в Тифлисе. «Деньги, — писала Крупская, — от тифлисской экспроприации были переданы большевикам на революционные цели. Но их нельзя было использовать. Они были в пятисотках, которые надо было разменять. В России этого нельзя было сделать, ибо в банках всегда были списки номеров взятых при экспроприации пятисоток… И вот группой товарищей была организована попытка разменять пятисотки за границей одновременно в ряде городов». В Париже при этой попытке попался Литвинов — будущий народный комиссар иностранных дел, а в Женеве подвергся аресту и имел неприятности Семашко — будущий народный комиссар народного здравоохранения. Впрочем, часть добычи удалось реализовать. Группа «Вперед», отколовшаяся от Ленина, издала за 1910–1913 годы семь сборников на средства, полученные от тифлисской экспроприации. Чтобы не было в Европе компрометирующих партию новых попыток размена экспроприированных пятисоток, в 1909 году, по настоянию меньшевиков, оставшиеся неразмененные билеты было решено сжечь.

Перечисляя средства, поступившие большевикам, не следует забывать довольно значительную сумму, собранную М. Горьким в 1906–1907 годах в Америке. Сбор шел от имени всей партии, но полученные средства поступили в Большевистский Центр и от общепартийного контроля, то есть с участием меньшевиков, бундовцев и т. д., ускользнули.

Общая сумма средств, которыми в первую революцию располагала центральная большевистская организация, была несомненно значительна. О ней можно догадываться по одной фразе ведавшего делами вооружения (будущего представителя Советов в Париже и Лондоне) Красина. Профессору М. М. Тихвинскому, скептически относившемуся к возможности собрать для этого достаточное количество денег, Красин ответил: «Да совсем не в деньгах дело! У нас их столько, что я мог бы на них купить не жалкие револьверы, а самые настоящие пушки. Но как их доставить, где спрятать? Вот в чем дело».