Юлия Андреева - Многоточие сборки

Поговорив с подругой, я села в автобус и через несколько часов была у стен Выборгского замка.

Белый огромный шатер был прекрасен, посреди него на желтых, почти золотых простынях возлежал раненый рыцарь, вокруг него копошились сразу же несколько женщин. Хлодвиг страдал со вкусом и чувством собственного достоинства. Его кормили, поили, обтирали ароматной водой. С ним вели светские разговоры, другие рыцари-поединщики приходили похвалить его броню или показать свои трофеи. Его фотографировали во всем блеске славы и кошмаре страдания, которому доблестный рыцарь подвергал себя во имя любви.

И вот настал роковой час: полог шатра приподнялся, на пороге стояла та, которую все с нетерпением ждали. Дама сердца великого и несчастного Хлодвига. Сиречь я.

Первое, что сделала дама сердца, это покрыла всю честную компанию трехэтажным матом, потому что глаз бедного рыцаря сильно распух и был красно-зеленым от гноя.

После столь нежной встречи давно уставшие от безделья родственники и бывшие жены засунули наконец страдальца в машину и повезли в Москву, где их давно уже ждали врачи и операционная. Почему не в Питер, где есть клиника Филатова и офтальмологи не хуже – загадка.

Так я впервые увидела своего рыцаря. Ну что же, мордочка вполне себе ничего, на мой взгляд, потеря глаза ничего существенно не меняла. Красивый мужик, во все времена и при любых обстоятельствах красивый. Я сразу же представила себе Хлодвига не в рыцарском, а в пиратском прикиде, и на душе потеплело.

После выхода моих исторических романов в издательстве «Крылов» приходило множество писем на сайт. Хвалили, ругали, озабоченно интересовались, можно ли это детям давать. Почему бы и нет?

Кто-то предлагал устроить игру по «Последнему рыцарю Тулузы», кто-то спрашивал, отчего не поставлен фильм по «Рыцарю Грааля». Но самая интересная история с этими книгами произошла в далекой Барселоне, где в тамошнем университете преподает французскую литературу и историю мой знакомый, чей интернетный ник – Гоблин.

А этот Гоблин ничем не похож на гоблинов профессора Толкиена, это мудрый и рассудительный Гоблин. Гоблин – мыслитель и философ, психолог и большой подвижник.

Женат Гоблин на Гарпии, с которой мы познакомились в Париже. Те, кто знают Гарпию, смотрят на Гоблина с пониманием и невольным уважением. Потому как терпеть Гарпию, особливо увлеченную чем-то или спешащую куда-то, – дело трудное и почти немыслимое. Но Гоблин терпит.

Однажды Гоблин должен был читать лекцию о трубадурах Лангедока. Глянул на книжную полочку, где поэзия меннезингеров и трубадуров обычно стояла, и видит – полочка, конечно, на месте, но на ней ни одной книжки нет и даже пыль появилась. Явный знак, что не вчера-сегодня любезная супруга поэзию умыкнула.

А надо сказать: то, что попадается в белые ручки домны Гарпии, обратно нипочем не возвращается и смело может приравниваться к безвозвратным потерям.

Постояв немного перед пустой полкой и раздумывая, чем горю помочь, Гоблин, благо находчивости ему не занимать и чувством юмора не обижен, берет с другой полки мои «французские» романы и надолго погружается в чтение.

На следующий день он прочел прекрасную лекцию, черпая материал исключительно из изданных в «Крылове» книг.

Рассказывая мне эту замечательную историю, профессор Гоблин (я не стану раскрывать его подлинного имени) заметил, что, мол, давно пора перевести означенные романы на французский, дабы жители сей замечательной страны наконец узнали свою подлинную историю.

Несколько лет назад на осенней книжной ярмарке в Ледовом дворце проходила пресс-конференция известного писателя и почетного гостя ярмарки Анджея Сапковского. Все шло чинно и благородно, пока Анджей не приметил среди зрителей главного редактора «Лениздата» и своего давнего знакомого Александра Сидоровича. Тут же он поторопился свернуть выступление и вместе они отправились в кабачок.

Сначала Сидорович предложил угостить Анджея рюмочкой коньячка и чашечкой кофе, потом галантный Анджей поспешил проявить ответную любезность. Выпив по второй, Александр вновь принялся угощать гостя культурной столицы, а вслед за ним гость воздал честь хозяевам...

Так они и сидели час, полтора, два. А надо сказать, что кафе в Ледовом дворце открытое – сидишь там точно у господа на ладони. Стоят столики, входят и выходят люди. Александр Сидорович рыбак заядлый и Анджей Сапковский ему в этой страсти не уступает. Потягивают наши герои коньячок, заедают бутербродами, а сами, вот ведь где рай земной – говорят, говорят, говорят… Столько лет не виделись. А сколько за это время славных подвигов на реках, озерах, морях да океанах успели совершить. Благодарный слушатель Сидорович, да и рассказчик презанятный, Сапковский тоже не промах – изголодался по задушевному общению.

Вдруг смотрят, а вокруг них точно в сказке человеческий лес высится. Стоят люди, внимательно за ходом беседы следят, камера оранжевым глазом подмигивает, микрофоны настроены. Ясное дело – заметили журналюги, что издатель и писатель час за часом беседуют, то и дело вдохновенно восклицая что-нибудь вроде: «Ну, надо же!», «гениально!» и пожаловали в надежде на сенсацию.

И вот, стоят люди, молчаливо ждут, дожидаются, когда же у этих двоих рыбацкий пыл поиссякнет и нормальный разговор о фантастике начнется.

Не дождались.

Наверное, неправильно было слишком долго думать о брате, как о ребенке. Сказалась вредная привычка детства, младший – значит маленький. Себя-то я никогда особенно взрослой не считала. Правда, он уже и усы соломенные отпускал, на мой взгляд, так полный идиотизм, и давно уже выглядит старше меня. Но что уж тут поделать, если родился позже – терпи, пока не произойдет что-то из ряда вон выходящее.

И оно действительно произошло. В один прекрасный день Виталька заявился ко мне в комнату, держа в руках симпатичные женские брюки с кожаным ремнем.

– Тебе случайно не подойдут? – спросил он, густо краснея.

Я поглядела на штаны, вроде мой размерчик. Потом надела, подошла к зеркалу. Брючки сидели как влитые.

Странно, прежде брат никогда не дарил мне никаких вещей, да и повода вроде нет.

– Откуда обновка?

– Из леса вестимо.

– И где у нас такой лес?

– Да вот, – он еще больше смутился. – Отдыхали с ребятами, взяли пива, к нам приклеились девчонки, совсем молоденькие. Пошли к одному из мужиков, и…

– И что «и»…

– Утром просыпаюсь, девушки нет, а штаны остались.

Мысленно чешу репу. Пытаюсь представить, в какой ситуации лично я могла бы уйти, забыв эту часть гардероба. На дворе апрель – не разгуляешься. Хотя при чем здесь весна, я бы и летом нипочем без брюк не ушла.