Юлия Андреева - Многоточие сборки

Изображая из себя крутого мачо, возлюбленный долго разговаривал с кем-то по телефону и наконец заверил меня, что на выставку я попаду непременно.

Я тут же бросилась ему на шею, счастливая уже тем, что настроение моего милого после совершения «подвига» заметно улучшилось.

На ярмарку мы отправились вместе, любимый – с видом человека, исполнившего свой долг, а я в новеньком платьице и на каблучках. Ну что еще нужно женщине?

Впрочем, неприятности начались уже на входе. Вообще, я не из тех писателей, которых часто узнают на улицах, пристают с автографами и заваливают цветами. Но в этот раз, похоже, судьба решила сыграть со мной злую шутку. Первый человек, который громогласно поздоровался со мной, был писатель Николай Романецкий [60]. Потом я увидела Антона Первушина [61] и Васю Владимирского. Они все – то есть члены студии Андрея Дмитриевича Балабухи – шли с какого-то мероприятия нам навстречу.

– Привет!.. Здравствуй!.. Вот и Юленька пришла! – услышала я сразу же несколько голосов. Мой спутник ошарашенно вертел головой. Должно быть, у него сложилось впечатление, что на этой выставке со мной не поздоровались только стены.

– Кто это? – сквозь зубы осведомился он, поворачивая голову всякий раз, когда со мной здоровался кто-нибудь из подоспевших писателей.

– Это… – я охотно начала представление.

– А это сам Дмитрий Вересов! – вдруг чуть ли не взвизгнул мой спутник, вытаращивая глаза. – Ты не понимаешь, Вересов – мой любимый писатель! Он вообще лучший! Точно он!!!

– О, Юля, привет! – лицо Дмитрия расплылось в доброжелательной улыбке, и тут же он шагнул мне навстречу, раскрывая объятия и невольно отодвигая от меня своего горячего поклонника.

Я посмотрела на любимого: его лицо сделалось зеленым.

Надо думать! Ведь Вересов – это же святое. Любимый писатель сиречь небожитель, а тут такая фамильярность…

Жена должна сидеть дома и готовить щи. А как быть с женой, которая запросто общается с самим великим Вересовым?! Облом.

Легко приобняв меня, Дмитрий устремился к поджидающим его друзьям.

Я хотела уже пуститься в какие-нибудь объяснения. Но тут судьбе захотелось выкинуть еще один фортель.

– Юля, тебя ищет Евгений Лукин [62], – прервал мою неначатую речь Романецкий.

– Кто? – не поверила своим ушам я.

– Женя Лукин. Он там, – Николай махнул рукой в сторону, откуда мы только что пришли, – возле урн с голосованием. Кстати, проголосуешь заодно.

Лукин? Но мы же незнакомы. Лукин – действительно небожитель. Для меня небожитель, для моего же милого – небожитель из самой высшей касты небожителей. Писатель из писателей!

Уже не думая о благоверном, я устремилась вперед, опасаясь только одного, что Романецкий мог мне попросту соврать. Хотя зачем? В жизни за ним такого не замечала.

– Лукин тебя ищет! – крикнула мне вслед Лена Первушина [63], и я уже не пошла, а побежала.

– Ты слышала, тебя везде ищет Евгений Лукин! – поймал меня за руку Михаил Ахманов.

Я влетела на площадку для голосования, на которой со скучными лицами стояли три девушки с бланками и запасными ручками.

– Где Лукин? – взвыла я.

– Да только что болтался здесь, – зевнула одна. Для нее – вот ведь неправильная герла – Лукин вовсе не был небожителем.

– Да как он выглядит? Покажите мне его! – не отставала я, прекрасно понимая, что, не зная любимого писателя в лицо, отыскать его в толпе невозможно.

– А вон он, – наконец кивнула мне на невзрачного бородатого человечка одна из дев.

С замиранием сердца я подошла к Лукину. Конечно, это был он. За моей спиной ревниво пыхтел мой возлюбленный.

Вдруг подумалось, что на самом деле никакой Лукин не звал меня. На что я ему. Все это какой-то глупый, замысловатый заговор. Впрочем, что-то чересчур замысловатый.

Дождавшись, когда Лукин поднимет на меня глаза, я срывающимся от волнения голосом назвала свое имя, добавив, что мне сказали, мол он меня ищет.

– Да, да… – Евгений порылся в нагрудном кармане куртки и извлек оттуда сборник «Блюз для Лилит», который мы сделали вместе с Сашей Смиром. – Подпишите, пожалуйста, у вас такие прекрасные стихи.

В этот момент я невольно взглянула на «милого», как он там. На него было страшно смотреть.

М-да, при любом раскладе мужика я, похоже, потеряла, решила я с грустью. После такого стресса он либо помрет от инсульта, либо выживет, но уже никогда…

Я оказалась права: небо разверзлось, и два небожителя долбанули от широты душевной по моему уже разваливающемуся браку. За что я им премного благодарна.

Хозяин издательства, правоверный пожилой мусульманин с первого дня знакомства разглядывал меня, точно вещь на рынке. Нужна, не нужна. Нет, точно нужна. Но не сама – норов уж больно непокладистый. Книга ее потребна и договор, чтобы лет шесть, а то и восемь не вякала.

Торговался он со знанием дела. Он прекрасно понимал: торг – не мой любимый вид спорта. Я максимум могла что-то подвякивать, сознавая, что делаю это скорее для проформы. Ну и бог-то с ним.

О выходе «Танцетерапии» издательство не потрудилось сообщить. Что же, дело вполне привычное. За авторскими экземплярами пришлось переться на склад – в даль дальнюю, через километры грязи. Ладно, и это не проблема, своя ноша руку не тянет. А книга объективно хорошая получилась.

Проблемы начались позднее, когда по прошествии пары лет я вдруг обнаружила (лучше поздно, чем никогда) гадостный пункт сдуру подписанного мною договора, согласно которому деньги я могла получить не раньше, чем будет распродан тираж.

Упс! Когда я подписывала эту казуистику, за спиной были японские гонорары, а теперь…

И вот я снова на ковре, под вытесненной на золотой фольге сурой: «Нет бога кроме Аллаха».

Не то чтобы я умела читать по-арабски – здесь я вообще по нулям. Но что, собственно, может повесить над своей головой директор издательства, если он истинный мусульманин?

Итак, я снова в знакомом кабинете, в джинсах, а не в платье, разумеется, без платка. Сидим, смотрим друг на друга. Он в своих правах, я в своих эмоциях.

Он, чтобы что-то говорить, расхваливает привычный ему жизненный уклад, в котором такие красивые женщины, как я, не работают, а ходят в золоте.

Киваю. Думаю. Ну чем такого возьмешь? Слезами? Да видел он их! Угрозами? Слышал. Да и женские угрозы для него пустой звук, он и обращать внимание на них не станет.

Что же делать?

Меж тем издатель мой говорил, говорил да и остановился. Легкий поклон – конец аудиенции.

А я сижу насупленная, только что не плачу.

– Позвольте, я свяжусь с вами позже, – дежурная улыбка.

Знаю я ваши «позже»…

– А куда мне идти? – вдруг прорывает меня. Выпаливаю, выбрасывая последний, совершенно неожиданный в этой ситуации фантастический аргумент. – Меня без денег муж все равно на порог не пустит.