Виктор Устьянцев - По ту сторону

И все-таки надо попытаться, другого выхода нет. Надо найти хотя бы какую-нибудь захудалую лодчонку. А где ее найдешь? Разве где-нибудь возле селения. Ближайшим селением был Канев. И они двинулись туда.

К рассвету они добрались до крутого яра и укрылись у его подножия. Позавтракали припасенной с прошлой ночи свеклой и собрались было вздремнуть, как услышали тарахтение мотора. К яру подъехала машина, послышались голоса.

— Немцы! — шепнул Голенко.

— Ничего, нас оттуда не видно, — успокоил его Переплетов.

Они услышали, как подошла вторая машина. Сверху начали что-то сбрасывать.

— Смотрите, человек! — опять прошептал Голенко.

И верно, недалеко от них лежал человек. Вот прямо на него упал второй, третий…

Когда машины ушли, Переплетов осторожно выбрался из укрытия. Вокруг лежали трупы замученных людей. Здесь были и дети, и женщины, и старики. Всего человек пятьдесят.

Голенко тоже выбрался из укрытия. Его трясло.

— Вот, Вася, смотри и запоминай, что они с нами делают, — сказал Переплетов. — Мы должны им за все это отомстить.

И немного погодя добавил:

— Если попадемся, то же самое ожидает и нас.

— Давайте уйдем отсюда, — предложил Голенко. — Не могу я тут оставаться.

— Куда же идти среди бела дня?

Голенко снова забрался в укрытие, а Переплетов все же пошел к горе трупов. Надо было посмотреть, нет ли кого живого, может быть, нужна помощь.

Но живых тут не было.

Едва стемнело, Переплетов и Голенко выбрались наверх и пошли дальше. Поиски лодки ничего не дали. Тут не то что лодки, бревна нигде не найдешь.

Уже светало, когда возле села Ржавец они увидели скирду соломы. Осторожно подползли, глубоко зарылись в солому, вход аккуратно замаскировали, чтобы снаружи ничего не было видно.

Отогрелись быстро и оба задремали. Вокруг было тихо, из села не доносилось ни одного звука. Только мыши шуршали в соломе.

Но поспать им так и не удалось. К скирде подошли два танка, остановились всего метрах в пятнадцати. Солдаты начали рыть капониры. Рыли весь день. К вечеру танки начали вползать в капониры. Один зашел с первого раза, а второй не попал. Танк сдал назад и остановился всего в полуметре от скирды. Хорошо еще, что не раздавил.

Но его выхлопные трубы оказались как раз против входа в их убежище. Водитель танка, не сбросив газа, вылез через передний люк и пошел осматривать капонир. Должно быть, он показался ему узким, водитель переругивался с солдатами, которые его рыли. Голосов из-за шума мотора не было слышно, видно было только, как солдаты, оправдываясь, что-то показывают руками.

А выхлопные газы уже заполнили убежище, нечем стало дышать. Если бы немецкий танк замешкался у капонира еще минуты на три-четыре, Переплетов и Голенко задохнулись бы. Но вот водитель влез в люк, и танк медленно пополз к капониру…

Они не могли сказать точно, сколько дней и ночей провели в этой скирде. Еще глубже зарывшись в солому, они теперь не видели ни солнца, ни звезд. Судить о времени они могли только по тому, когда немцы ели. Тогда у них наступало оживление, они подходили к скирде и, привалившись к ней, гремели котелками и ложками. И как ни глубоко зарылись Переплетов и Голенко в солому, запах пищи доходил и до них. От этого запаха становилось совсем невыносимо.

Несмотря на близость немцев, Переплетов и Голенко потихоньку углубляли свое убежище. Надо было прорыть скирду насквозь, с той стороны будет легче уйти.

И когда они все-таки ушли, то, добравшись до леса, почувствовали себя так свободно, как будто для них миновала всякая опасность. Может быть, это и погубило бы их, наткнись они на немцев.

Но им повезло: они попали прямо в руки нашим.

Случилось это так.

День они пролежали в глубокой, заросшей полынью яме на самой окраине какой-то деревни, метрах в семидесяти от крайней хаты. Они настолько обессилели, что Переплетов решил ночью пойти в деревню и попробовать раздобыть хоть какой-нибудь еды.

Он лежал на краю ямы и наблюдал за тем, что делается в деревне.

Немцев в деревне было, видимо, мало. По крайней мере, Переплетов заметил только двоих. Они заходили в третью от края хату. Вышли оттуда навеселе, хозяйка хаты выскочила на крыльцо провожать их, сунула одному из них еще бутылку: должно быть, она торговала самогоном.

Проводив подвыпивших фашистов, хозяйка вернулась в хату, но вскоре опять появилась на крыльце, теперь уже с корзиной. Оглядевшись по сторонам, юркнула за сарайчик. Когда она вышла оттуда, корзины у нее не было.

«Что-то спрятала», — догадался Переплетов.

Он подумал, что в корзине могла быть еда, задами пополз к сарайчику. Там, в крапиве, и отыскал эту корзину. В ней оказались… гранаты. Сунув две из них за пазуху, он тут же вернулся в яму. И вовремя. Потому что вскоре на подводе подъехали еще двое немцев, но в хату они заходить не стали, а поговорили о чем-то с хозяйкой во дворе, она сбегала за сарайчик, вынесла им корзину, и они тотчас уехали.

«Какая-то чепуха получается, — размышлял Переплетов. — Гранаты немецкие, и немцам же хозяйка отдает их тайком. Что-то тут не так».

И вдруг мелькнула догадка: «А не переодетые ли это партизаны?» Если это так, то хозяйка должна знать, где партизанский отряд…

Как только стемнело, Переплетов и Голенко подкрались к хате и постучались.

— Кто там? — спросили из-за двери.

— Открывай, свои.

— Какие еще свои?

— Полиция.

— Ах ты, господи! Да что вас по ночам носит? — за дверью засуетились, наконец отодвинули засов, и Переплетов распахнул дверь.

Хозяйка испуганно смотрела на них. На полицейских не похожи, кто же они тогда? Но заговорить об этом сразу не решилась.

— Кто еще есть в доме? — спросил Переплетов.

— Никого.

— Ну-ка, Вася, проверь.

Голенко осмотрел все углы, заглянул даже под кровать.

— Вроде никого.

Переплетов сел на лавку, положил на стол пистолет и сказал хозяйке:

— Ну, рассказывай, кому отдала гранаты.

— Какие гранаты? — На лице хозяйки вроде бы неподдельное удивление.

— А вот такие, — Переплетов вынул из-за пазухи гранату и положил на стол рядом с пистолетом.

И опять на лице молодой женщины только удивление.

— Ничего я не знаю.

— А корзина?

— Какая корзина? Что вы ко мне пристали? И кто вы такие, чтобы врываться в дом? Я сейчас закричу.

«Черт ее знает, и в самом деле закричит, а нам это ни к чему», — подумал Переплетов и устало сказал:

— Ну ладно, я все видел. И как ты прятала корзину, и как передала ее тем двоим, на подводе. Переодетым. И чтобы не играть с тобой в прятки, вот тебе документы. — Он протянул ей красноармейскую книжку. — Мы оба советские танкисты, нам надо связаться с партизанами. Ты знаешь, где они, и проводишь нас к ним.

— Ничего я не знаю.