Юлия Василькова - Фурье

«5 апреля 1826 г.

Вы удивляетесь, что я ничего не говорю о нашем большом деле? Это не оттого, что мой труд не подвигался вперед: теперь я на тридцатой главе из всех 36, но мне придется работать в том доме, куда я поступлю 1 мая, с 10 часов утра до 5 дня, за что я, может быть, и получать буду в самый первый год 1200 франков…»

С переходом в новую торговую контору мало что изменилось в его жизненном укладе. Успевал сделать кое-что для новой книги только за счет того, что вставал рано. Писал много, размеренно, с точностью машины.

В дневнике сохранилась запись: «Сегодня я написал 20 страниц моей книги». Вскоре сообщил Мюирону:

«Мне осталось 5 глав, чтобы дать анализ строя Цивилизации…»

А 12 июня 1826 года писал ему же:

«Я много работал в эти дни, но не для себя. Наконец, начиная с сегодняшнего дня, я могу привести в порядок таблицу развития Цивилизации. Я хочу в последних главах дать анализ более развернутый, чем в «Трактате об ассоциации».

Он мог не спать несколько ночей подряд, обдумывая какой-либо вопрос, касающийся его возлюбленных гармонийцев. Большую статью мог написать за один вечер. Неважно, что статья скорее всего не будет напечатана.

Он постоянно погружен в свои мысли и потому страшно рассеян. Пишет Мюирону, что в один из дней двадцать раз возвращался домой за забытыми платком или бумагой. Утром и вечером у него обязательные прогулки. Можно пойти направо от площади Согласия, чтобы оказаться в зелени Елисейских полей, понаблюдать, как любители новостей обсуждают политические проблемы. Они устраивают или переустраивают государства, обсуждают финансовые возможности государей, перебрасывают армии о севера на юг. Каждый уверен в правильности только его истины. От Люксембургского дворца идут две прекрасные улицы — Пале-Рояль и Тюильри, а возле Тюильрийского дворца Фурье ежедневно наблюдает смену караула. О галерее с колоннадой Луврского дворца Фурье в «Новом мире» напишет, что при строительстве фаланстера она должна послужить образцом улицы-галереи. Пол ее будет обогреваться, чтобы в зимние времена можно было, не одеваясь, переходить из здания в здание.

Вечером, когда Париж сияет огнями, когда отработавший люд высыпает на улицы, возвращался из своей конторы и Фурье. Кажется, что в городе нет дома, где первый этаж не был бы предназначен для ресторанов или магазинов. Это центр столицы, город банков и бирж, ресторанов, театров и винных погребков.

Однако его прогулки в рабочие кварталы Сен-Дени и Сен-Мартен открывали совершенно другие картины. Множество чрезвычайно узких и грязных улиц, дворы-колодцы, куда никогда не проникают солнечные лучи. Обиталища полуголодного трудового люда и не по возрасту сморщенные лица детей, обреченных зачастую на преждевременную смерть.

После одной из прогулок он запишет, что в таких больших городах, как Париж, и даже в меньших, как Лион или Руан, дети являются жертвами антисанитарных условий; их умирает там в 8 раз больше, чем в здоровых деревенских условиях. Циркуляция воздуха преграждается узкими дворами, и смерть уносит семь детей из восьми, а между тем в деревнях Нормандии умирает из восьми один ребенок…

Первые два месяца 1827 года были для Фурье предельно напряженными. В магазине — наплыв товаров, никак не выкроить свободной минутки. Работа над «Новым миром» продвигалась медленно еще и потому, что пришлось изменить план пяти глав. Приступив к редактированию, он находит много ошибок и фактов, которые требовали уточнения. Несколько раз почти заново переделывал предисловие.

В «Новом промышленном мире» в отличие от предыдущих книг Фурье особенно ярко отразит состояние Франции середины 20-х годов. В процессе писания он осмысляет самые свежие события политического и экономического характера. А они следуют одно за другим как никогда густо.

Одним из тяжелых последствий экономического строя Цивилизации он считает промышленное производство, существующее без определенного плана, без согласования с общественным потреблением. Было очевидно, что в стране производится количество продуктов без всякой гарантии для производителя. Труженики получают долю за свой труд, и в результате в тех странах, где больше производится товаров, больше нищих и нуждающихся, чем в странах, где производство находится на первоначальной ступени. Составленная Фурье таблица показала, что по мере увеличения национальных богатств доля бедных отнюдь не увеличивается пропорционально накоплению и что это накопление идет только в пользу богатых классов.

Незримая логика фактов помогала делать выводы. Банкротства и скопление товаров на рынках оказались следствием чрезмерного наплыва товаров. К этому присоединилось то, что скупщики и спекулянты, которых почему-то экономисты называют чуть ли не гениями, на самом деле болтуны, авантюристы и преступники. Они сговариваются со своими агентами, придерживают у себя запасы товаров, тем самым приводят к их дороговизне.

Например, недавно скупщики хлопчатой бумаги Нью-Йорка, Филадельфии, Балтиморы договорились о ценах со своими агентами в Ливерпуле, Лондоне, Париже, Гавре, но когда в Египте урожай оказался чрезмерно обильным и цены упали, то американские и европейские хищники стали задыхаться от изобилия продуктов. Настал кризис от изобилия. Последовал ряд банкротств. В то же время газеты проходили мимо истинных причин такого положения вещей.

В 1825–1826 годах первый крупный циклический экономический кризис привел к полному расстройству торговли и промышленности страны.

Фурье отметил, что «политическая экономия была сбита с толку кризисом от избытка 1826 года». Важность такого определения кризиса впоследствии оценит Маркс: «Характер этих кризисов выражен до такой степени ярко, что Фурье уловил суть всех этих кризисов, назвав первый из них… кризисом от изобилия» [22] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 219. .

Дублинские журналы за 1826 год писали: «В народе свирепствуют эпидемии; больные, которых привозят в больницы, выздоравливают после того, как им дают поесть». По этому поводу Фурье заметит: «Голод — вот их болезнь, раз больному стоит поесть, чтобы выздороветь. Не думайте, что болезнью этой заражаются богатые: лорд-мэр и архиепископ Дублина заболеют не от голода, а скорее от несварения желудка».

Сделал выписку из выступления 28 февраля 1826 года в английской палате общин министра торговли М. Хёскиссона:

«Наши шелковые фабрики занимают тысячи детей, которых держат там с 3 часов утра до 10 часов вечера. Сколько они получают в неделю? 1,5 шиллинга, 37 французских су, то есть приблизительно 1,5 су в день за работу 19 часов под наблюдением инспекторов, подгоняющих плетью каждого ребенка, вздумавшего на мгновение перестать работать».