Василий Дегтярёв - Моя жизнь

— Вперед, так вперед! — решили мы и опять принялись за работу. А добиться выбрасывания гильзы вперед оказалось не так-то просто. Но я верил, что изобретательный ум Федорова решит и эту задачу.

Признаюсь, у меня были тоже кое-какие соображения, — но я не высказывал их Федорову потому, что был уверен — Владимир Григорьевич придумает что-нибудь лучшее. Дела у меня временно приостановились, и я даже был доволен этим, так как последние месяцы почти совсем не уделял внимания семье. А у меня уже был пятилетний сын Шурик и две маленькие дочки.

Первая рота русских автоматчиков, вооруженных автоматическими винтовками конструкции В. Г. Федорова, перед отправкой на фронт (1916 г.)

Как-то утром, когда я ладил у себя во дворе снасти, собираясь с вечера на рыбалку, ко мне явился мой старый товарищ по работе, оружейный мастер и изобретатель оружия Рощепей.

— Никак, Василий Алексеевич, за карасями готовишься?

— Да уж кто попадется, — ответил я.

— А знаешь, я к тебе по этому же делу.

Я очень обрадовался. К нам присоединился мой младший брат Иван, живший у нас и работавший на заводе. Мы взяли Шурика и махнули на ту сторону Разлива.

А Разливом назывался огромный пруд, образовавшийся из реки Сестры, которая была перегорожена у завода, километров пяти в ширину да километров двенадцати в длину. Рыбы в нем водилось множество, а рыболовство было для меня всегда любимым отдыхом и развлечением.

Переехав на другую сторону, мы еще до вечера наловили рыбы, сварили уху, подзакусили, выкупались, одним словом, славно провели денек и до заката солнца успели домой.

Только причалили к берегу, а уж меня там ждет посыльный с завода.

— Где же вы запропастились, Василий Алексеевич? На заводе вас обыскались. Федоров приехал, вы дозарезу нужны.

Я взглянул на часы — да бегом на поезд, даже переодеваться не стал. Приезжаю. А Владимир Григорьевич ждет.

Неловко мне стало. Извиняюсь. А он ничего. Веселый такой, смеется.

— Придумал с выбрасыванием гильз, теперь полетят вперед, — и показывает мне чертеж.

Смотрю, придумано еще лучше, чем я намечал. Однако задача была очень трудная. Стал я прикидывать, как бы побыстрей ее выполнить, но ничего хорошего не придумал.

— Сколько времени потребуется на эту переделку? — спрашивает Владимир Григорьевич.

— Месяца три, быстрей нипочем не сделать.

А он мне:

— Постарайся, брат Василий, нельзя с этим затягивать, время сейчас горячее.

— Ладно, Владимир Григорьевич, буду стараться изо всех сил.

Уехал Владимир Григорьевич довольный. Гляжу, дня через два он опять здесь. Волновался больше меня.

И я ночами не спал. Семью забросил. Но теперь сдаваться было стыдно. Победа лежала у наших ног. И мы не жалели усилий. Если пять лет прошло в упорном труде, то месяцы ничего не значат.

Через два месяца переделка в конструкции была мною сделана, и гильзы стали вылетать вперед.

Первый русский автомат, сконструированный Владимиром Григорьевичем Федоровым и сделанный моими руками, работал исправно. Хотя он не был еще принят на вооружение русской армии, Сестрорецкому заводу было поручено сделать 150 экземпляров автомата для войсковых испытаний.

Заказ был выполнен, однако наши работы с Федоровым на этом не кончились. Старый патрон калибром 7,62 мм с выступающей закраиной был мало пригоден для новых автоматических винтовок. Федоров к этому времени закончил разработку нового малокалиберного, более совершенного патрона, то-есть без закраин, затруднявших его продвижение, и с улучшенными баллистическими качествами. При испытании в 1913 году этот патрон дал отличные результаты. После этого было заказано 200 тысяч патронов и 20 винтовок соответствующего калибра для более широких испытаний. Нам предстояла большая работа, но начать ее не пришлось. После объявления войны Федоров был немедленно командирован в Японию закупать винтовки для армии. Я поступил мастером на завод.

Работа на заводе была мало интересная, и рассказывать о ней не стоит. Зато вечера я мог целиком отдавать изобретательству.

А нужно сказать, что многолетняя работа с Федоровым мне очень многое дала. Благодаря Владимиру Григорьевичу я в совершенстве изучил все известные в то время оружейные системы, научился разбираться в них, познал основные принципы и тайны оружейной автоматики.

У Федорова я прошел своеобразную изобретательскую и техническую школу, которая мне дала больше знаний, чем ораниенбаумская мастерская с ее случайными гостями — иноземными изобретателями.

Благодаря Владимиру Григорьевичу я начал разбираться и в вопросах теории оружейного дела.

В 1906 году, когда началась наша совместная работа, Владимир Григорьевич издал свой труд «Основания устройства автоматического оружия». Этот труд был в то время первым и единственным учебником по оружейной автоматике. Автор его чрезвычайно просто и доступно разбирал все известные оружейные системы, критически оценивая их достоинства и недостатки.

Свой труд Владимир Григорьевич подарил мне. Эта книга стала моим учебником на многие годы.

Все, что мне было непонятно, Владимир Григорьевич охотно разъяснял. Так на протяжении ряда лет я сочетал практическую работу с учебой.

То, что мне самому удалось сделать боевой автомат по чертежам Федорова, укрепило веру в собственные силы. Пора было, наконец, осуществить свою мечту — заняться самостоятельной изобретательской работой. Я поставил перед собой задачу сконструировать автоматический карабин, который был бы прочным, легким и удобным оружием. Были у меня мысли и о пулемете, но я остановился на карабине. Это казалось более простым делом.

И вот после работы я оставался в цехе и трудился над своим изобретением.

Это было нелегко. Даже если бы в рабочее время я ничего не делал, то все равно беспрерывный оглушающий шум цеха снижал бы мою работоспособность. Но работы было достаточно, и я брался за свой карабин обычно утомленным, измученным.

К концу недели я совершенно выбивался из сил. Родные советовали мне бросить эту затею. Но я не сдавался, не отказывался от своих замыслов, не хотел оставить работу незавершенной.

После воскресенья я, как правило, принимался за дело с новым азартом. Воскресный день я всегда проводил среди природы. И она словно вливала в меня свежие силы, прогоняя усталость и хворь.

Я очень любил рыбную ловлю и охоту, а в грибное время со страстью собирал грибы. Если выдавался хороший день, мы отправлялись за грибами большой компанией с друзьями по работе, с женами и детьми. Выходили рано, чуть свет. Часов в девять разводили костер, готовили завтрак, а в полдень устраивали привал.