Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена

— Роберто ваш самый горячий поклонник. Он вообще увлекается всякой техникой, а теперь просто бредит аэропланами.

— Тогда прошу, — улыбнулся подростку Славороссов и показал рукой на пилотскую кабину. — Прего, синьор Роберто…

Кто мог предполагать, что именно эта встреча с русским летчиком определит выбор Роберто, его судьбу. Пройдут годы, отгремит война, которая поставит Славороссова и юного австрийского офицера в противостоящие армии. Роберто Бартини вернется домой из русского плена, но вернется совсем другим человеком: его открытое, чистое сердце навсегда опалит огонь Октябрьской революции. В 1921 году студент-политехник Бартини вступит в ряды Итальянской компартии. А потом, но… не будем торопить события.

В каждом городе две-три недели, ни одного срыва, ни одной неудачи, и слава о русском авиаторе опережает его в этом первом и весьма удачном зарубежном турне.

Поздней осенью 1912 года, в конце столь блистательной и выгодной поездки, уставший Славороссов собирается ехать домой. Долгов у него нет, самолет оплачен, на жизнь пока хватит, а там уже вновь зовут на гастроли, можно заранее заключить контракты.

Славороссов сидел, погрузившись в глубокое мягкое кресло, вытянув руки вдоль валиков. С удовлетворением оглядев свой уютный гостиничный номер, взял лежавшую на коленях развернутую газету и опять попытался хоть что-то понять в заметке о его полетах. Немецкого он не знал, но какие-то слова были знакомы… «Надо бы позаниматься…» Он покосился на маленький секретер, где лежал подаренный ему в Праге одним русским почитателем самоучитель французского языка. Человек уже в летах, добродушный, как все толстяки, он помнил Славороссова еще по Одессе, где постоянно ходил на велотрек. В Праге он очень помог летчику, предложив свои услуги переводчика. Несколько раз поводил по городу, приносил русские газеты, делал скромные подарки, а на прощание подарил самоучитель:

— Не обижайтесь, Харитон Никанорович, но такому человеку, как вы, нельзя без языка. Французский вас везде выручит. Это очень простой, доступный учебник…

«Надо написать Олегу Константиновичу, — подумал Славороссов. — Душевный человек». Он встал, подошел к бюро, открыл маленьким ключиком небольшой черный портфельчик с тисненными золотом инициалами «X. С», поднесенный ему в Вене, достал лист почтовой бумаги, в левом углу которого было отпечатано: «Харитон Никанорович Славороссов-Семененко, пилот-инструктор т-ва «Авиата». Варшава».

Написав пражскому знакомому, Харитон Никанорович вспомнил, что не ответил Каменскому, которого очень обрадовали успехи учителя в Австрии. Славороссова интересовало, как подвигается у писателя работа над книгой о летчиках, не было таких еще в России книг. Коротко сообщив о своих последних гастролях, он продолжал: «…Напечатали ли Вы свою книгу «Жизнь авиаторская», если да, то ради бога пришлите мне, а если нет, то сообщите, в каком положении это дело».

Кажется, впервые за недолгую жизнь этот двадцатишестилетний человек чувствовал себя так хорошо и уверенно: отныне он признанный летчик, ни от кого не зависит, все, что будет дальше, ясно — служение авиации. Где и как, время покажет, в «Авиату» ему возвращаться нечего. Следовало решить, что делать с самолетом: отправить в Россию или продать, а себе приобрести новый. Расходы окупятся — демонстрационные полеты, катание пассажиров тоже доходная статья — желающие платили сто рублей. «Ну, можно брать и поменьше, — подумал Славороссов. — Хватало бы на жизнь». Неожиданно все его планы переменило письмо из Милана. Глава фирмы «Капрони», на которого Славороссов произвел в Вене самое прекрасное впечатление, о чем тот и писал, предлагал русскому летчику испытывать самолеты фирмы, выступать на соревнованиях, в которых Славороссов пожелает принять участие.

Предложение было лестным, а самое главное — открывало перед летчиком заманчивые перспективы.

Согласие было дано немедленно. Продав свой аэроплан, Харитон Никанорович выехал в Италию.

Италия очаровала Славороссова. Ему нравилась яркая, непривычная природа, теплый, солнечный климат, обилие фруктов. В письмах домой он описывал пальмы на улицах городов, апельсиновые и лимонные деревья вдоль дорог, «подходи и рви», смешные и очень вкусные макароны — спагетти, которые он научился есть, наматывая длиннющие макаронины на вилку. Ему самому все это было в диковину, а уж тем более такие подробности должны потрясти домашних.

Вооружившись очками, Никанор Данилович в который уж раз читает жене письма Харитона, не уставая удивляться все в одних и тех же местах:

— Скажи, пожалуйста, апельсины на улицах!

— И сорвать можно? — изумляется Акулина Логиновна.

В их доме никогда не бывало апельсинов, только видели их в магазинах колониальных товаров. Даже не верилось, что такой «барский» фрукт открыто растет при дороге.

Гордятся родители сыном, радуются за него, приятно, что не забывает, помогает хорошо, вот только домой не едет долго.

— Почет ему там, — поясняет отец, — должность хорошая, живет что твой барин… Вон дом какой. — И они склоняются над фотографией: Харитон стоит в садике перед хорошенькой виллой в селении Вицола-Тичат, что в сорока километрах от Милана. Там располагался завод «Капрони».

И люди в Италии нравились Славороссову своей открытостью, живостью характера, песнями, музыкой. Дома у него мандолина, и по вечерам он увлеченно разучивает понравившиеся мелодии. Все хорошо, только один человек не может смириться с его появлением, пилот фирмы Бурготти, так неудачно выступавший в Вене. Да и на родине он больших успехов не добился, а Славороссов быстро почувствовал возможности самолета «капрони» и после серьезных тренировок побил все авиационные рекорды Италии. Все!..

Новые соревнования: кто быстрее покроет расстояние в 200 и 300 километров с пассажиром. Наивысшую скорость на обеих дистанциях показывает Славороссов. Это уже мировой рекорд! Десятки летчиков соревнуются на дальней трассе по маршруту Милан — Турин. И тут первое место за русским пилотом «капрони». Ему понадобилось всего пять часов, чтобы долететь до Турина. В итальянских газетах портреты Славороссова, его называют «смелым поэтом скорости». Отчеты о его полетах в газетах Франции, Германии. Ничего не пишут о своем летчике только в России. А ведь он стал первым русским авиатором, установившим официальные мировые рекорды. И сложный перелет Милан — Генуя — Рим тоже приносит победу Славороссову. Благодаря его выдающимся успехам пошли в гору дела фирмы, самолеты Капрони становятся популярными. Весной 1913 года, вскоре после триумфального перелета, Славороссов вместе с руководителями фирмы обсуждает детали участия в международном военном конкурсе, который проводит итальянское правительство в Турине. Италия спешит занять свое место среди передовых авиационных держав Европы. Ее надежда — самолеты «капрони», а Славороссов — надежда фирмы и страны.