Мария Славкина - Байбаков

Впервые Байбаков встретился с Фиделем в феврале 1971 года. Незадолго до этого председателя Госплана СССР вызвал к себе Брежнев и сообщил: «Николай, лети на Кубу. Поможешь с планированием. Фидель пригласил персонально тебя. Встретишься с ним, обменяешься мнениями; посоветуешь, что и как им делать». Сказано — сделано…

Первая личная встреча состоялась в посольстве СССР. Разговор с глазу на глаз. Только Кастро, Байбаков и переводчики. «Та беседа, длившаяся почти три часа, — много лет спустя вспоминал Николай Константинович, — носила в основном общий, ознакомительный характер. Я обстоятельно обрисовал состояние дел в экономике Советского Союза, говорил не только о достижениях, но и о трудностях, о поиске путей их преодоления. После этого Кастро рассказал мне о становлении экономики Кубы». Байбаков был удивлен: феноменальная память, всестороннее знание дела, способность сжато и точно определять факторы развития. «Я понимал, — говорил Николай Константинович, — передо мной необыкновенная личность». Но ничуть не меньшее впечатление произвел он и на самого Фиделя. На следующий день руководитель кубинского государства с широкой улыбкой сообщил ему: «Я проверил все цифры, которые вы назвали. Вы ни в чем меня не обманули». Следующие три недели они провели вместе: колесили по стране (причем за рулем автомобиля сидел лично Кастро), вели долгие обстоятельные беседы. Фидель раз и навсегда решил: этому человеку он доверяет.

Почему сближаются совершенно не похожие друг на друга люди — это всегда загадка. Страстный, темпераментный, очень эмоциональный Фидель и всегда спокойный, выдержанный, сохраняющий холодный ум Николай Константинович. Что это — противоположности сходятся? Возможно… Но было то, что их, безусловно, объединяло. И Кастро, и Байбаков — оба были в первую очередь патриотами, и не такими, которые на каждом углу кричат о любви к своей стране, а такими, которые думают — как построить новый завод, как открыть нефтяное месторождение, как наладить то, то и то…

А наш герой встречался с Фиделем много раз. Было разное — и сложные переговоры (особенно острым был вопрос о поставках и ценах на кубинский сахар), и дружеские вечера… А последняя их встреча состоялась в апреле 1995 года, когда Николай Константинович прилетел на Кубу по приглашению Фиделя Кастро. Остров свободы, лишенный тогда поддержки СССР, находился в критической ситуации. 84-летний компаньеро Байбаков пересек моря и континенты, чтобы хоть чем-то помочь компаньеро Кастро. Как обычно, теплая встреча, долгие разговоры. Как вспоминал очевидец А. С. Гинзбург, бурно и с интересом они обсуждали возможности и пути увеличения нефтедобычи…

Так уж получилось, что в дни, когда активно велась работа над этой книгой, у близких мне людей прошла череда юбилеев. Справляли по-разному: то с большим размахом, то очень скромно… И невольно я задумалась: а как же отмечал свои «вехи» Николай Константинович? То, что удалось «раскопать», лишний раз показало: ну не такой, как все, Байбаков! Торжественные приемы, парадные речи — наш любимый, наш дорогой… Он слишком хорошо знал цену всей этой мишуре.

В оба своих главных юбилея на посту председателя Госплана СССР (60 и 70 лет) он сбегал подальше из Москвы… В 1971 году отправился в Тюмень. Предлог вполне благовидный — областная партконференция, на которой тюменцы выдвинули его своим делегатом на XXIV съезд. И никаких песнопений. Программа предельно насыщенная. Прежде всего, на Самотлор. «А ведь известно, какие в ту пору были „аэродромы“ на месторождениях, — рассказывает Г. П. Богомяков. — Пятачок из хлыстов в два-три наката, вертолет садится, а бревна под ним так и ходят, буквально „дышат“. Словно торопят: взлетай, не задерживайся! Но Николай Константинович, как всегда, со всем знакомился обстоятельно, выслушивал нефтяников — и руководителей, и простых рабочих. Так что и эта поездка носила сугубо деловой характер, ничуть не напоминая иные „ознакомительные“, поверхностные визиты некоторых высоких столичных гостей. Делегатом мы его, естественно, избрали. А доверие тюменцев он посчитал главным подарком к своему 60-летию».

А в 1981 году Байбаков уехал в Баку, где состоялось XXV заседание Комитета СЭВ по сотрудничеству в области плановой деятельности. Ему бы принимать поздравления в Москве — а он с удовольствием возил членов делегации по родному городу, показывал, рассказывал. А те изумлялись: «Мы много слышали об успехах советского Азербайджана, — отмечал на приеме у первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Г. А. Алиева заместитель председателя Совмина Народной Республики Болгарии Кирил Зарев, — но не представляли, что они столь масштабны и велики. Достижения трудящихся республики в области экономики, науки и культуры оставляют неизгладимое впечатление…» Николай Константинович был очень доволен: его родина произвела на гостей должное впечатление.

И еще одна деталь. К своему 70-летию Н. К. Байбаков был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Вообще с наградами в его жизни было все в порядке: он был лауреатом Ленинской премии, награжден шестью орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Октябрьской Революции, многими медалями СССР, а также наградами зарубежных государств… В 2006 году президент России В. В. Путин вручил ему орден «За заслуги перед Отечеством» II степени. Но сам он относился к этому с юмором. Однажды его спросили: Николай Константинович, а какой наградой вы дорожите больше всего? Он ответил просто: «Выговором от товарища Сталина».

В 1981 году Николая Константиновича наградили медалью академика С. П. Королева «За выдающийся вклад в становление отечественной космонавтики». Байбаков был поражен: с чего такая честь? А людям, которые продвигали дело освоения космоса, просто хотелось выразить свою благодарность. Как они могли еще это сделать?

Это был большой космический проект «Энергия-Буран». Советский многоразовый транспортный космический корабль. Задумывался он в первую очередь как военная система — для решения целевых задач в области обороны. Но, по мнению его создателей, перспективы «Энергии-Бурана» были гораздо шире.

Вахтанг Дмитриевич Вачнадзе, в то время начальник Главного управления по космической технике Министерства общего машиностроения вспоминает, как впервые проект постановления правительства по «Энергии-Бурану» обсуждался в Госплане: «Это был 1975 год. У Н. К. Байбакова народу собралась туча: министры, руководители подразделений… Обсуждали много вопросов по постановлению: для чего нужен этот проект, сколько будет стоить, почему, как?.. Я подробно доложил. Николай Константинович внимательно выслушал и дал своим специалистам поручения — подготовить предложения по всем возникшим вопросам. Главное, что требовалось „переварить“ — стоимость программы — 8,5 миллиарда рублей. Забегая вперед скажу, что программа эта обошлась стране почти в два раза больше — в 15 миллиардов рублей».