Алексей Мишагин-Скрыдлов - Россия белая, Россия красная. 1903-1927

В 1916 году на железнодорожной линии Петроград – Царское Село произошла катастрофа. Среди многочисленных пострадавших оказалась г-жа Вырубова. У нее была изувечена нога; после этого она передвигалась только на костылях. Скорее всего, она не пострадала бы в этой истории, если бы вагон первого класса, в котором она ехала, не был прицеплен непосредственно к паровозу. С этого дня составление поездов было полностью изменено, и место вагона первого класса за локомотивом занял вагон другого класса. Как будто одного этого вызова общественному мнению было недостаточно, железнодорожная компания выплатила г-же Вырубовой компенсацию в сто тысяч рублей – сумму по тем временам весьма немалую. Не будучи государственным служащим и не занимая никакой официальной должности, Вырубова не могла требовать компенсации за увечье при исполнения служебных обязанностей, тем более что больше никто из пострадавших компенсации не получил.

Все эти ошибки обращались против императрицы. Это стало очевидно, когда в 1916 году она отправилась в Тобольск для участия в канонизации святого Иоанна Тобольского. Поехала она туда по настоянию Распутина, у которого имелись собственные причины добиваться от своей покровительницы этой канонизации, не одобряемой Синодом. Во время церемонии перед церковью стояли многие тысячи людей. Когда царица вышла и проследовала по площади, ни один человек не опустился на колени. Чтобы понять все значение этого факта, следует вспомнить обычаи того времени; и в неподвижно стоящей толпе, обычно простирающейся перед монархами ниц, виден более дерзкий вызов, чем во Франции были бы улюлюканье и свист.

Остальные члены Императорской фамилии нисколько не способствовали подъему престижа династии. Главная вина ложилась на некоторых великих князей, считавших, что им все дозволено благодаря их титулу. Странности их характера, их грубость, любовные истории и, в двух-трех случаях, связанные с ними скандалы уже не соответствовали реалиям, формировавшимся с 1905 года. Не прибавляли уважения к великим князьям и их слабости. Раз мы здесь уделяем большое внимание вопросам психологии, отметим, что особенно общество разочаровывали их морганатические браки: вследствие их великие князья переставали быть стоящими над всеми, почти сказочными персонажами, которым суждены возвышенные, неординарные судьбы, и становились вровень с обыкновенными людьми, не только ничего при этом не выигрывая, но и напротив.

Из-за этих мезальянсов император чаще всего наказывал их. Наказание окончательно разрушало величие великих князей в умах людей. Когда же император снимал с них свою немилость, эта снисходительность еще более роняла их авторитет. И они продолжали состоять в браке с простыми смертными женщинами, жить в современных квартирах и больше не являлись великими князьями.

Великий князь Михаил Александрович, брат императора и долгое время наследник престола (до рождения цесаревича), также потерял окружавший его ореол, женившись на княгине [20] Так у автора. В действительности морганатическая супруга великого князя получила графский титул (графиня Брасова). (Примеч. пер.) Брасовой. Она была женой офицера по фамилии Вулферт, служившего в полку, которым командовал великий князь. Но того данное обстоятельство не смутило. Г-жа Вулферт развелась с мужем и вышла за великого князя. В дальнейшем она носила пожалованный ей императором титул княгини Брасовой, по названию одного из имений, принадлежавших великому князю.

Подобный брачный союз был далеко не единственным в этом роде. Сейчас может показаться невероятным, чтобы в самой семье такого абсолютного, такого феодального монарха, каким был царь, столь увеличились неподобающие для членов династии браки.

Великий князь Михаил Николаевич, двоюродный дядя императора, женился на внучке великого поэта Пушкина, которая получила титул графини Торби.

Великий князь Павел Александрович, дядя императора, женился, как мы уже говорили, на г-же Пистолькорс. Она была замужем за генералом, с которым развелась, чтобы выйти за великого князя. Сначала она стала графиней Гогенфельзен, затем, по специальному императорскому указу, княгиней Палей.

Эти запоздалые титулы и прощения не могли скрыть от общества факта разрушения морганатическими браками императорской фамилии.

Но главным виновником дискредитации фамилии был Распутин.

В 1915 году своего рода умственное помешательство – коллективное фанатическое почитание бывшего конокрада – достигло в Петрограде своего апогея.

Императорские апартаменты являлись очагом распространения этой заразы. Императрица была полностью поражена ею первой, а уже от нее заразились ее муж и дети. Теперь злой гений постоянно наведывался во дворец.

Известно положительное влияние Распутина на болезнь наследника. Придворный хирург, доктор Федоров, человек большой учености и здравого ума, который оперировал мою матушку и сохранил с ней добрые отношения, как-то признался ей, что и сам удивляется этой силе. Наследника полностью предоставили во власть Распутина. Бедный ребенок очень его боялся, но в то же время ждал его с огромной надеждой, поскольку знал, что каждое появление этого человека приносит ему облегчение.

Не довольствуясь этим первым отступлением от своих материнских прав, императрица отдала Распутину и своих дочерей. Выросшие в одиночестве, созревшие в унылой обстановке, в стороне от света и подруг их возраста, запертые в этом дворце, где царил культивируемый их матерью-императрицей мистицизм, они воспринимали Распутина как полубога. Они засыпали, только если он приходил к их кроватям благословить их. Дело происходило так.

Когда великие княжны ложились, к ним заходил Распутин, но при условии, что в комнате будет полумрак; это, как он объяснял, необходимо для религиозной атмосферы. Он подходил к императорским дочерям и, чтобы предать их тела Господу, касался их своей грубой грязной рукой. Отодвинув ворот ночной сорочки, он проводил рукой по их плечам и груди. Этот контакт обеспечивал им благословение… Распутин уходил, а великие княжны засыпали.

Их главной воспитательницей была г-жа Тютчева, женщина очень почтенная, происходившая из старинной дворянской семьи. Возмущенная этой сценой, свидетельницей которой она однажды стала, воспитательница отправилась к императрице и пожаловалась ей. То ли не поверив словам Тютчевой, то ли одобряя «благословения» старца и не желая, чтобы о нем говорили подобным образом, мать немедленно уволила воспитательницу.

В салонах г-жа Тютчева, чтобы объяснить свое громкое увольнение, такое неожиданное и оскорбительное, а также, очевидно, под влиянием обиды, рассказала правду нескольким близким людям. Те, в свою очередь, тоже пересказали историю. В конце концов разразился скандал.