Игорь Юркин - Демидовы: Столетие побед

В середине лета он сообщает приказчикам, что находится в дороге и затребованные горным начальством ведомости о предприятиях «будет сочинять по прибытии своем в те заводы» [740] Цит. по: Бородаев В. Б., Коптев А.В. Указ. соч. с. 262. . Обещания он не исполнил. Письмо достигло Невьянска, когда автора уже не было в живых.

Первые 24 года своей жизни, почти четверть века, Акинфий Демидов провел в Туле. Нет сомнения, что на какое-то время он уже тогда ее покидал (ездил, допустим, в Москву), но скорее всего покидал ненадолго. С передачей отцу Невьянского завода перебрался на Урал. Оттуда тоже время от времени уезжал — вспомним, как он и отец, протестуя против произвола воеводы, покинули завод осенью 1703 года. Но все же именно Невьянский завод стал на два десятилетия его «штаб-квартирой» — местом, откуда он совершал необходимые «по делу» поездки по Среднему Уралу и Приуралью и куда неизменно возвращался. «Подолгу безвыездно сидит Акинфий Демидов в своей горной столице — Невьянском заводе, как бы изолированный от всего мира… Но из своего невьянского господского дома, похожего на древнерусские хоромы, он видит всё, что ему нужно» [741] Шакинко И.М. Указ. соч. с. 285. . Слова писателя наиболее точно подходят именно к этому периоду жизни Акинфия — времени, когда отец освобождал его от забот, связанных с дальними разъездами.

После смерти отца к привычной заводской работе Акинфия добавилась и та, что прежде брал на себя Никита. Теперь он не только менеджер высшего звена, но еще и маркетолог, еще и «связи с общественностью». Акинфий становится более публичным и более… политичным, что ли, — в том смысле, что вынужден работать еще и с представителями высшей власти. Как следствие, немалую часть времени проводит вне Урала. Добавим к этому вынужденные, подчас принудительные, задержки в столицах и Туле в связи со Следствием о заводах в середине 1730-х годов. В этот период обжитое гнездо на Невьянском заводе уже не исчерпывает образ дома в его сознании. Теперь его дом — «не дом и не улица». Во многих городах появляются принадлежащие ему дворы, на них — «хоромы», которым достается частичка нового, совокупного представления о доме.

В 1715 году Никита Демидов получил освобождение от постоя войск для двух своих дворов — московского и тульского. Скорее всего, уже в это время его городская недвижимость ими не исчерпывалась. При Акинфий дворов не просто больше — их много. В 1732—1733 годах от постоя освобождены его дворы в восемнадцати (!) городах — Москве, Туле, Риге, Новгороде, Твери, Ярославле, Нижнем, Арзамасе, Казани, Царицыне, Саратове, Чебоксарах, Лаишеве, Кунгуре, Соликамске, Верхотурье, Тобольске и в Ирбитской слободе. Большинство из них обслуживало водный путь, по которому доставлялось демидовское железо, остальные стояли в торговых центрах или были связаны с крупными демидовскими вотчинами. Но этот список тоже не полон. Еще в 1726 году, в апреле, Акинфий купил у графа П. Апраксина дом в Петербурге, на Васильевском острове, — каменные палаты 26 саженей в длину, 20 в ширину. Их приобретение обошлось ему в десять тысяч рублей [742] Кафенгауз Б.Б. Указ. соч. с. 171, 175. .

Составляя в марте 1743 года свое завещание, Акинфий отметил в нем «каменные и деревянные дворы в Санкт-Петербурге, в Москве, в Туле и в других городех». Отдельно упомянул четыре двора, определенные им в предстоящем разделе Прокофию и Григорию: первому — «в Москве, в Нижних Садовниках, двор каменной, купленной бывшего купца Федора Подсевалщикова у жены ево, которой двор бывал московскаго ж купца Щученкова», второму — «в Ярославле купленной мой двор, что называется "Под зеленью", да другой мой вотчинной двор же, на котором имеются каменныя мои анбары для складки соли, да в Казане двор же в приходе церкви святых Ярославских чюдотворцев, которой куплен у тулскаго купца Стефана Сопелникова» [743] РГАДА- Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 302, 303 об. .

Состояние, в котором со смертью Акинфия остановилось его домособирательство в городах империи, рисуют описи имущества, известные из дел по разделу наследства.

В «Расписании» (программе) раздела упомянуты 24 двора, все с каменными или деревянными постройками. Каменных домов восемь. Два в Москве: один на Балчуге, другой «называемой "Горской"». Еще два каменных в Петербурге: на Васильевском острове и на Фонтанке, в приходе церкви Симеона Богоприимца и пророчицы Анны. В Казани и Ярославле Демидову принадлежали по три двора, по два — в Твери, Нижнем и на Кунгуре, по одному — в Тобольске, Таре, Екатеринбурге, Серпухове, Костроме, Чебоксарах, Тюмени и на Ягошихинском заводе (нынешняя Пермь). Кроме столичных, каменными были немногие — по одному в Казани, Нижнем, Серпухове и Ярославле [744] Там же. Л. 249-253 об. . Замечаем, что, хотя некоторые дворы, известные по прежнему их списку, из него выпали, по сравнению с положением на 1733 год он прирос: появились дворы в Екатеринбурге, Серпухове, Костроме, Таре, Тюмени и на Ягошихинском заводе. В то же время в «Расписании» не упомянуты хозяйские дома при заводах (кроме Ягошихинского), а ведь при некоторых они несомненно существовали [745] Помимо каменного господского дома в Невьянске упоминаются «господские хоромы» при Колывано-Воскресенском заводе (Байдин В. И. Как познакомились… с. 194, 201). Следует, однако, учесть, что чем больше становилось заводов, тем реже навещал их владелец. Необходимость строить на каждом специальное жилье для хозяина отсутствовала. Его не было, например, на Барнаульском заводе. Но там существовал дом приказчика, который принадлежал заводу, то есть являлся собственностью Демидова (Бородаев В. Б., Контев А.В. Указ. соч. с. 209). . Кроме того, ни в Акинфиевом, ни в принадлежавших его сыновьям планах раздела имущества не отмечены также имевшиеся у него дома в Туле: в Оружейной слободе и при его заводе, первый каменный, каким в начале 1740-х был другой — неизвестно [746] Может быть, их намеревались оставить вдове? . С ними общее число домов, оставшихся после Акинфия, увеличивается.

Тульский дом в слободе в сколько-нибудь близком первоначальному виде до нас не дошел (пострадал от пожара в 1779 году, после чего был частично разобран, частично перестроен). К сожалению, современных Акинфию документов, которые бы позволили представить облик и убранство дома, не выявлено. Приведем описание, заимствованное из неоднократно вспоминавшейся нами книги тульского историка-краеведа XIX века Ивана Афремова. Живший в Туле и служивший в кадетском корпусе, расположенном в соседнем от демидовского дома квартале, он, несомненно, застал остатки прежде величественной постройки не в столь удручающем состоянии, какое она имеет сейчас. Слышал и рассказы стариков (в своей книге он подчас ссылается на местные предания). Во всяком случае, в его рассказе, который сейчас приведем, присутствует доля, возможно немалая, правды. Итак, слово Афремову.