Игорь Юркин - Демидовы: Столетие побед

С благополучным для Акинфия завершением Следствия о заводах начинается короткий, меньше десятилетия, период относительно спокойного развития его бизнеса, отмеченный чередой замечательных достижений и побед.

Успехи сопровождают поощрения и пожалования со стороны власти. Упорными усилиями, продуманными, последовательными действиями (праведными и не очень) отношения с ней он отрегулировал идеально. В 1740 году «за размножение рудокопных заводов» получил чин статского советника (соответствовал армейскому чину бригадира) — первое отличие после пожалованного в 1726 году дворянства [600] Среди хлопотавших за него был зять Федор Володимеров — петербургский его резидент, занимавшийся, как видим, не только торговлей демидовским железом. . Прикрепленное к чину обращение — «ваше высокородие» — особенно впечатляет, если помнить, что родом Акинфий был из кузнецов, что первый уральский завод отец и он просили, по преданию, представ перед царем, придававшим немалое значение «пристойной униформе» [601] А.К. Нартов сообщает анекдот, в котором Петр при участии князя- кесаря Ф.Ю. Ромодановского разыгрывает по этому поводу целый спектакль с целью дать урок подданным (Нартов А.К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого //Петр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты. СПб., 1993. № 143. с. 318). , в простых «кожанах». 30 сентября 1742 года за статским последовал чин действительного статского советника (соответствовал рангу армейского генерал-майора) [602] Кафенгауз Б.Б. Указ. соч. с. 177. . Наконец, за год до его смерти императрица Елизавета Петровна издала указ (от 24 июля 1744 года), в котором объявила о намерении «содержать» заводчика «в собственной протекции и защищении» [603] РГАДА. Ф.И. Оп. 1.Д. 95.4. 2.Л. 27. . Историк Н.И. Павленко, перечислив, что это давало, заключил: «В истории металлургии России ни один заводовладелец не пользовался столь обширной привилегией, какая была предоставлена Акинфию Демидову» [604] Павленко Н.И. История металлургии… с. 78. .

Впрочем, чинов, даже таких, Акинфию Никитичу было уже мало. В последние годы жизни он хлопотал о получении баронского титула. Будь больше времени — мог бы и его получить.

Чины и титулы — формальное выражение социального признания личной успешности. Успешность очевидна, о ней говорят выдающиеся достижения на стезе предпринимательства. А вот то, как они оценивались, в немалой степени определялось отношением к Акинфию элиты — императриц Анны Иоанновны, позже Елизаветы Петровны и лиц, окружавших трон. Письмо, из которого узнаем об Акинфиевых планах в отношении титула, было написано им Бирону [605] РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 100. . Сближение с ним Демидова относят приблизительно к 1735 году [606] Бородаев В. Б., Контев А.В. Указ. соч. с. 117. , но не исключаем, что началось оно раньше. Оба — и Демидов, и Бирон — знали, чего друг от друга хотели. Бирон искал дополнительные источники дохода. Придворная жизнь требовала больших трат, а он к тому же строил два дворца в Курляндии, оба по проектам Растрелли: с 1736 года в Руетале (Рундале), а с 1738-го еще и в Митаве (Елгаве). В 1740 году оба здания были возведены, но предстояла отделка, требовавшая немалых средств [607] Денисов Ю., Петров А. Зодчий Растрелли: Материалы к изучению творчества. Л., 1963. с. 8. . При таких расходах 50 тысяч рублей, «одолженных» Бирону А.Н. Демидовым [608] Головщиков К.Д. Указ. соч. с. 87. Деньги были возвращены много лет спустя потомкам заимодавца (Кафенгауз Б.Б. Указ. соч. с. 175). , были герцогу очень кстати. Вполне естественно, что жертвовавший частью своего богатства заводчик рассчитывал на покровительство герцога. «…Как усилился брат мой у Регента, тогда и поминать было невозможно» [609] Головщиков К.Д. Указ. соч. Прил. 15. , — напишет уже после смерти Акинфия его брат Никита в письме, объясняя, почему он тогда не жаловался на неравно разделенное отцовское наследство. Подразумевался, разумеется, не только короткий период между объявлением Бирона регентом малолетнего императора Ивана Антоновича (16 октября 1740 года) и его, Бирона, арестом (9 ноября того же года). Акинфий вел дела с герцогом Курляндским задолго до определения того регентом.

В сентябре 1736 года ключевой фигурой в управлении горной отраслью при содействии Бирона стал генералберг-директор барон Шемберг. И с ним, главой Генералберг-директориума, верховной структуры горного ведомства, Акинфий сумел выстроить приемлемые отношения. Демонстрируя лояльность, он предоставил барону собственный дом в Петербурге, на Васильевском острове [610] Кафенгауз Б.Б. Указ. соч. с. 175. .

Акинфию Демидову удалось навести мосты и в отношениях со многими высокопоставленными персонами нового двора, в частности с кабинетсекретарем императрицы Елизаветы бароном И.А. Черкасовым. Указ 1744 года о взятии Акинфия в «протекцию и защищение» состоялся не без их содействия.

Основу хозяйства Акинфия Демидова по-прежнему составляли предприятия черной металлургии. Он их и строил, и реконструировал. Схема, при которой передельные заводы выносились ближе к лесам, при наличии налаженной коммуникации между ними и заводами доменными себя оправдывала. Еще лучше получалось, когда передел приближался к Европейской России, поглощавшей большую часть продукции. Именно из этой логики исходил Акинфий в 1740 году, прося разрешить ему строительство молотового завода на речке Ножевке в своей вотчине в Осинском уезде.

Еще два таких завода он построил в 1740-х годах. Сооружение обоих было начато прежде, чем он получил на это разрешение. Игнорирование стандартных процедур согласования промышленного строительства свидетельствует о его уверенности в устойчивости собственного положения, о том, что гроза миновала. Один завод, Висимо-Шайтанский, Акинфий начал строить в 1739 году, другой, Верхнелайский, — в 1742-м. Вообще-то завод на реке Лае у него уже имелся, но при его плотине он в 1738 году устроил косную фабрику (эксплуатировал ее в компании с зятем Федором Володимеровым). Акинфий гордился ею, писал, что такой «и поныне ни у кого в России не имеется». Для налаживания производства на ней выписал из Пруссии двух специалистов: мастера и обер-мастера. Но воды на освоенном месте не хватало. Пришлось в полутора верстах ставить новый завод. Предприятия были так близки, что фактически создавался новый цех уже существовавшего. В список предприятий черной металлургии перешел при Акинфии и Выйский завод. Основанный медеплавильным, он менял профиль дважды: сначала преобразовался в доменный и передельный, позже — в чисто молотовой.

Не менее успешно расширялось производство меди. Оно развивалось в двух районах — в Кунгурском уезде и в Приобье. На Кунгуре Акинфий поставил в общей сложности четыре завода. О первом, Суксунском, уже говорилось. После исчерпания близких месторождений руды здесь с 1730-х годов занимались исключительно очисткой меди. Следующий завод (шесть печей, пущен в 1736 году) строился ближе к рудам — на речке Бым, притоке реки Ирени, в 35 верстах от Кунгура. Проект оказался не особенно успешным — воды для стабильной работы не хватило. Кроме того, поставленное недалеко от двух уже действовавших заводов Осокина предприятие испытывало трудности с обеспечением сырьем.