Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Осло, Лиллехаммер.

«Сегодня утром Сигрид Унсет прибыла в Осло», — писала «Дагбладет» 30 июля 1945 года.

Уже в четыре утра Сигрид Унсет стояла на палубе, напряженно всматриваясь вперед. Корабль вошел в Осло-фьорд, и она не хотела упустить ни одного из своих любимых видов, по которым так скучала в изгнании. Показались голые красновато-серые скалы, каменистые пляжи и пещерки, где она в юности переодевалась, спрятавшись за «кустом, под которым черт свежевал козу». Она точно знала, где за Оксеном искать Хествикен, родину многострадального Улава, сына Аудуна, а скоро корабль миновал и места, где она — создательница Йенни и художник — тот самый певец Кристиании бродили летней ночью. Тогда они были молодоженами. Она стояла у борта и принюхивалась к воздуху. Возможно ли, чтобы летний бриз донес до нее аромат цветущих лип? Она ведь знала: никуда они не делись — дикие липы, что, осыпанные цветом, свешиваются вниз с обрыва, цепляясь корнями за скалы. Именно сейчас начиналась пора цветения лип, их медвяный аромат писательница вплетала в бесчисленное количество своих историй — об этих местах и о Калуннборге.

«Когда она сошла на пристань и стала оглядываться по сторонам, нетрудно было заметить, что на глазах у нее блестят слезы, — писала далее „Дагбладет“. — Она напряженно всматривалась в людей на пристани, выискивая сына, — тот приехал встречать мать из Англии, где был на военной службе. Она не выглядит ни в малейшей степени американизированной и кажется даже моложе, чем раньше, хотя седины в волосах и прибавилось. Зато в глазах по-прежнему светится острый ум. Великая писательница в кои-то веки не находила слов, чтобы выразить обуревавшие ее чувства. Судьба была к ней жестока — пять лет в изгнании, тоска по родине, по сыновьям, один из которых погиб в боях 1940 года, другой — служил в армии в Шотландии.

— На самом деле мы себе места не находили на корабле, стоило только на горизонте показаться берегам Норвегии. Но мне удалось немного поспать, хотя и урывками, так что теперь я нормально себя чувствую. <���…> Сейчас я хочу поскорее обнять родных и друзей. Я невероятно счастлива» [826] Dagbladet, 30.7.1945. .

Много народу пришло встречать ее, но она сразу заметила в толпе Сигне, энергично махавшую рукой, рядом с ней стояли Шарлотта и Сигрид. А вон Гунвор Хьеркин, которая должна была стать ей невесткой. Пришла и Эбба, но где же Ханс? Прошло уже немало времени с тех пор, как грузовое судно «Монтевидео» причалило к берегу, и вот наконец показалась бегущая фигура. Собравшиеся представители прессы стали свидетелями трогательной встречи: сын, «как галантный кавалер, подал матери руку» и немедленно взял на себя журналистов и таможенников. Ей пришлось вернуться к себе в кубрик с носильщиком, чтобы забрать все сумки и пакеты. Когда Унсет снова появилась на палубе, на ней была новенькая голубая шляпка с пером; согласно «Дагбладет», она еще больше помолодела. Репортер не оставил своим вниманием и встречающих: «Здесь мы увидели и фру доктор Томас, оживленно приветствующую писательницу, а также фрёкен Эббу Сварстад <���…> все про себя молились, чтобы таможенник проявил снисходительность» [827] Dagbladet, 30.7.1945. .

К своему удивлению, Сигрид Унсет во время плавания подружилась с Гердой Эванг. Теперь, выслушивая от близких последние новости — а сестра Сигне внимательно следила за тем, чтобы пока звучали только самые радостные, — тетя Сигрид узнала о том, что племянница Сигрид вышла замуж за Трюгве Бротёя. Изумленная, она воскликнула:

— Боже правый, я стала теткой Трюгве Бротёю! Нет, я просто должна рассказать об этом фру Эванг [828] Sigrid Braatøy / Blindheim 1982. . — С этими словами она поспешила к компании, собравшейся вокруг Эвангов, и немедленно сообщила им новость.

За пять лет в семье произошло много нового и по большей части счастливого: младшая сестра Сигрид Сигне успела стать не только дважды тещей, но уже и бабушкой — у нее появился внук Фредрик Оллендорф. Шарлотта собиралась выйти замуж за своего Мартина, который вот-вот должен был возвратиться домой из немецкого плена. Среди хороших новостей о друзьях было известие о том, что Уле Хенрик Му мог снова вернуться к своему фортепьяно. Ему тоже чудом удалось выжить в концлагере.

На пристани в тот день собралось много известных людей, но, как писала на следующий день «Моргенбладет», только Сигрид Унсет олицетворяла собой в Соединенных Штатах саму Норвегию: «Потихоньку Норвегия возвращается домой, вот и она приехала — а значит, одна из вершин нашего духовного пейзажа вновь заняла свое место» [829] Morgenposten, 31.7.1945. . «Дагбладет» тоже не обошла стороной важную роль, которую Унсет играла в США: «Ведь она пользовалась непоколебимым уважением среди американских читателей. Она постоянно писала в крупные нью-йоркские газеты и их воскресные приложения.

Особенно ценным оказалось ее присутствие в Америке в тот момент, когда надо было опровергать измышления журналиста Лиланда Стоу. <���…> Она совершенно заслуженно была избрана председателем общества „Свободная Норвегия“. <���…> Сигрид Унсет присутствовала на большинстве собраний общества и всегда была его душой и вдохновителем» [830] Dagbladet, 30.7.1945. .

Ее спросили, не собирается ли она написать книгу о своем пребывании в Америке и о стране в целом, но на эту тему она высказываться отказалась. Зато сообщила, что к ней обратились с предложением написать книгу по истории Норвегии для американских детей. Эта новость на следующий день появилась среди заголовков «Верденс ганг», а подзаголовок гласил: «Писательница рассказывает о своей деятельности в Америке, где она писала и выступала от лица Норвегии — а также делала наброски вязов» [831] Verdens Gang, 31.7.1945. .

Журналистов, конечно же, интересовало ее отношение к немцам. Ответ Унсет на этот вопрос стал заголовком теперь уже в «Моргенпостен»: «„Я никогда не любила ни немцев, ни то, что они писали, говорили или делали“, — утверждает Сигрид Унсет». Подзаголовок: «Гамсун в доме для престарелых, но отрадно, что в Гроттене {117} 117 Гроттен — вилла в Дворцовом парке Осло, которую государство предоставляет выдающемуся деятелю культуры Норвегии. С 1946 года там жил Арнульф Эверланн. поселится достойный человек» [832] Morgenposten, 31.7.1945. .

«Верденс ганг» передает также следующий разговор, который состоялся между сестрами:

— Я же всегда была антинемецки настроена, так ведь? — обратилась Сигрид Унсет к сестре.

— Да, — ответила Сигне Томас, — нам-то казалось, что Сигрид преувеличивает, но события впоследствии доказали ее правоту.