Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

- Если через десять минут комбату не вручишь, голову оторву. Понял?

И тот, кивнув, бросился мимо девушек, чуть не споткнувшись о тело Ханбулатова. Пустой котелок громко звякнул в его вещмешке.

- Ну, все, - проговорил Зуев. - Где это вы гуляли?

- Ужинали, - ответила Леночка, вытаскивая из кармана печеную картофелину.

- Чудеса, - улыбнулся Зуев, суровость на его лице как-то вдруг исчезла, хотя брови оставались сдвинутыми. - А старшина тут живого гуся разыскал. Выбьем фрицев и позавтракаем.

- Лейтенант! - крикнул артиллерист с погребища. - Опять дымовую завесу ставят.

- Балуются, черти, - ответил Зуев. - Пусть дымят.

Он снова улыбнулся Леночке и, держа в одной руке картофелину, а в другой ракетницу, полез на погребище. Не было стука пулеметов, лишь потрескивали догорающие срубы, где-то скрипела зола - это переползали, готовясь к атаке, бойцы. Солнце утонуло в дыму, и зыбкая, пугливая тьма клочьями обваливалась с неба.

- А знаешь, - тихо сказала Марго, - у Щукина другого кисета нет.

- И что же?

- Так... Зуев, по-твоему, идеал?

Леночка нахмурилась, быстро взглянула на подругу.

- Не могу понять, добрая ты или нет.

Холодный ветер гнал дым на юг, к Москве. Дым стелился низко, резал глаза. И, может быть, оттого у обеих выступили слезы.

XIII

Атака началась в тишине. Но спустя пять или шесть секунд взвилась ракета, изливая мертвенный свет, и тут же неистово затрещали пулеметы. Где-то бухнули гранаты, донесся короткий истошный вопль. Теперь десятки ракет словно изорвали ночь, отодвинули мрак в поле, где он загустел каменной чернотой, отгородив прочий мир. А здесь, в ярком свете, перепрыгивая через воронки, минуя обгорелые трубы, по не затухшей еще золе, раскидывая ногами угли, бежали цепью люди. За плечами у некоторых болтались вещмешки с притороченными котелками, поблескивали каски. И сверху от ракет на них осыпался дождь искр. Выкаченное из укрытия орудие плеснуло снопом огня.

Леночка привстала, отыскивая взглядом Зуева.

- Левее два! - командовал старший сержант. Опять гулко выстрелила пушка, и сразу тяжелый разрыв осветил подкинутые бревна, какие-то лохмотья, человеческие фигуры в том месте, откуда неслись зеленые пулеметные трассы.

Было ясно, что атака, как и рассчитывал Зуев, оказалась внезапной. Бойцам оставалось пробежать еще немного. И там неожиданно взревел мотор бронетранспортера, оглушительно застучала его автоматическая пушка. Видно было, как на упавших, пробитых этими снарядами, загорались шинели, как с одного бойца сорвало каску и он присел. Кто-то метнулся назад под прикрытие печных труб, кто-то еще бежал вперед, и навстречу поднимались темные силуэты, брызжущие рыжими клочьями огня автоматных дул.

- Разворачивай! - закричал осипшим вдруг голосом старший сержант. - По бронетранспортеру...

Его команда утонула в разрывах, хлестнувших по земляному конусу погребища, по щиту орудия. Двое артиллеристов, взявшихся за лапу станины, повалились. Откинулся навзничь и заряжающий, выронив из рук снаряд. Марго кинулась туда и увидела еще, как скатился с погребища Зуев. Большими скачками, чтото крича, он побежал в гущу боя, а следом метнулась фигурка Леночки.

Старший сержант оттолкнул наводчика.

- Заряжай! - выкрикнул он.

Другой боец уже повернул станину, когда хлестнула новая очередь, и пушка точно подпрыгнула, издав скрежет, звон. Марго упала на артиллеристов, оба, видно, были убиты и даже не шевельнулись. Наводчик сидел, прикрыв руками лицо, кровь текла меж пальцев.

Бронетранспортер, лязгая гусеницами, двигался к орудию.

- Подавай, - толкнул ее боец. - Снаряды подавай.

Он выругался, принимая ее за кого-то из расчета, сунул в руки тяжелый холодный снаряд. Все решали какие-то мгновения - удастся ли подбить бронетранспортер до того, как он наползет на орудие. Взгляд ее теперь схватывал то залитое потом скуластое лицо бойца, то руки сержанта, который выхватил у нее снаряд. Голые пальцы ее уже не чувствовали холода металла, и полупудовая чушка казалась почти невесомой. Выстрел блеснул молнией.

- Готов! - закричал старший сержант. - Давай еще...

Она повернулась, но вместо скуластого лица увидела раскинутые ноги в ботинках. Перешагнув через убитого, схватила из ящика снаряд...

Не было уже гулкого треска автоматической пушки.

Затухали ракеты. Метрах в тридцати стоял бронетранспортер. Что-то горело внутри, освещая железные лепестки пробоины. Словно растворились в обволакивающей мгле фигурки людей. И только часто бухали карабины, режуще-звонко перекатывалась автоматная стрельба. У станины присел и дергал затвор винтовки какой-то боец. Орудие зарядили, но старший сержант медлил.

- Погодим, - сказал он. - Что еще? Хитер немец.

Бронетранспортер сюда на руках выкатил. Для чо и дым пускал.

- Уж как хитер, - отозвался присевший боец.

- А ты кто? Почему здесь? - удивился старший сержант. - Какого взвода?

- Я и есть взвод... Гляди-ка, - ответил боец, показывая стволом винтовки на лежащих метрах в десяти убитых немцев - Уж посекли бы вас тут. Орудию, вишь, забрать хотели.

Отблески горящего бронетранспортера играли на его каске и худых скулах.

Марго стала бинтовать лицо наводчика, иссеченное осколками. А он громко, натужно скрипел челюстями.

- Шестеро нас было, - продолжал боец, - и старшина. Теперь-то я один, значит. Куда ж мне?

- Оставайся, - согласился старший сержант и повернулся к наводчику: Как ты, Иван? Глаза целы?

Наводчик промычал что-то из-под руки Марго.

У погребища двигались тени, хриплый голос Зуева спрашивал:

- Федосов где? Кто видел? А Стрельбицкий жив?

- Ранен, - ответил кто-то. - Вон тащат его.

Тишина опять висела над пепелищами, лишь доносились стоны раненых, невнятные, глухие в плывущей из-за печных труб черноте.

Бой кончился Теперь командиры собирали оставшихся, подсчитывали убитых, чтобы написать донесение в штаб и по неписаному обычаю войн указать свои и чужие потери, хотя чужих потерь никто не знал.

Марго отвела к погребищу артиллериста. Сюда шли легкораненые и несли на руках тех, кто не мог идти.

Леночка уже бинтовала грудь Стрельбицкому, а Кутейкин одной рукой поддерживал его, другая pyka, выпростанная из рукава шинели, была наспех замотана полотенцем.

- Ты молчи, - говорил Стрельбицкому Зуев - И так все ясно... Это бронетранспортер, черт бы его побрал, все испортил. Кому передашь взвод?

- Щукину, - прохрипел тот.

- Ну что ж, - ответил Зуев. - Так и сделаем Вынырнул из темноты Федосов, без каски, с немецким ручным пулеметом на плече. Он бросил пулемет, молча обвел глазами сидевших раненых и так же молча, не глядя на Зуева, опустился на корточки возло Стрельбицкого.

- Крепко тебя?

- Ничего, - простонал Стрельбицкий. - Автоматчик...