Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

- В чем дело? - спросил тот и, взглянув на Андрея, чуть присел - Ба, лейтенант!.. Где тебя носило?

Не ты на берегу шумел?

- Мы, - кивнул Андрей.

- Вот это встреча! А?.. Я же сказал - увидимся!

Жив-здоров? Ну входи, гостем будешь!

- Нас много, целая рота, - сказал Андрей - Бродили в тылах противника.

- Целой ротой по тылам? Лихо! Постой, а тот маленький старший лейтенант... И он здесь?

- Здесь, - улыбнулся Андрей, вспомнив, как отчитывал Солодяжников капитана.

- Вот не знал, - удрученно всплеснул руками Самсонов. - Я бы его заставил попрыгать на берегу. Мне с КП звонили, докладывали: окруженцы выходят.

- А мы лишь двух бойцов там видели.

- Эх, - мрачнея, вздохнул капитан, - дивизия на этом участке стояла, а теперь один батальон. Где-то севернее прорыв, и дивизию туда бросили. Вот какие дела! Ну, давай заходи, чего стоишь?

- Я лишь на минутку, - проговорил Андрей, входя за ним в хатку. Глиняный пол был чисто выметен, на окнах висели занавески, а в углу спал кто-то, накрывшись шинелью.

- Мой начштаба, - кивнул Самсонов. - Первый раз на этой неделе уснул. Рассказывай, как живешь?

- На войне, как на войне, - ответил Андрей.

- Да, - хлопнул его по плечу Самсонов. - И надо выпить за встречу! Тут, понимаешь, фрицы у меня бойца утащили. Я рассвирепел из в следующую ночь переправился, двух Гансов цапнул... Записку оставил, что был капитан Самсонов. Ну и трофей прихватил, - он взял со стола флягу, обшитую желтым сукном. - Коньяк... Ей-богу, рад тебя видеть, философ! А главное, что ты жив. И еще один человек будет рад тебя видеть!

Он тихонько стукнул пальцем в дверь каморки и позвал:

- Нина, ты спишь?

Дверь тут же открылась. Нина Владимировна шагнула навстречу Андрею. Солдатская гимнастерка и зеленая юбка обтягивали ее похудевшую фигуру, волосы были коротко подстрижены, и она точно помолодела.

- Наверное, забыли меня? - спросил Андрей.

- Что вы?.. С Ольгой много говорили про вас.

- Она здесь? - вырвалось у Андрея.

- Нет, - понимающе улыбнулась Нина Владимировна - Еще тогда говорили... Хорошая девушка.

- Наверное... Мне как-то все равно, - сказал Андрей, наклоняя голову и чувствуя, как румянец заливает щеки.

- Как это все равно?! - теперь возмущенно проговорил Самсонов - Когда человеку все равно, и жить не стоит... Давай рассказывай, как там.

- Обычно... Штаб вашей дивизии где?

- Ты погоди про штаб... Нина, так мы?.. - Самсонов тряхнул флягой и замолчал, перехватив ее укоризненный взгляд.

- Лейтенант, кажется, не пьет, - сказала она.

- Человек Днепр переплывал. И за встречу надо, - просительно уже заговорил Самсонов.

- Может быть, вы действительно замерзли? - спросила она, взяв из рук Самсонова флягу.

- Нет, спасибо, - удивляясь ее власти над отчаянным капитаном, сказал Андрей. - Я только хотел узнать, где штаб дивизии. Меня ведь ждут.

- Так хоть позавтракай. Роту заодно прикажу накормить. Пусть и этот сморчок, этот недомерок...

- Алексей, - с легкой укоризной тихо проговорила Нина Владимировна. И Андрей опять удивился, как Самсонов покорно изменил тон:

- Ну, этот старший лейтенант твой пусть завтракает.

- Нельзя... Торопимся.

- Ну вот... - огорченно вздохнул Самсонов.

Андрей попросил у Самсонова какую-нибудь одежду для Лютикова.

- Найдем. Каптерка у меня рядом, - пообещал тот.

Когда они вышли, Самсонов проговорил:

- Что, брат, не ожидал?

- Не ожидал, - засмеялся Андрей.

- То-то... Я и сам не ожидал. Это, брат, как весенняя гроза... Пришлось ее зачислить телефонисткой. Любовь на войне по штатному расписанию не предусмотрена. Вот какие дела!.. Эх, жаль, что мы с тобой не выпили... Знаешь, отчего бог сперва мастерил Адама и затем Еву? Чтоб работать советами не мешала! Ну, ладно, выпьем в другой раз. Вот обстановка у нас здесь, скажу тебе, непонятная. Паршивая обстановка! Дивизия тебе для чего?

- Узнать, где штаб фронта.

- Так бы и говорил. Штаб фронта в Киеве.

XIII

Возле арки, на которой большими буквами было написано: "Добро пожаловать в Киев", окапывали пушки. Маленький броневичок стоял на дороге. Широкоскулый, высокий, с нависшими черными бровями генерал-майор в помятом кителе, держась рукой за дверцу броневичка, говорил вытянувшемуся перед ним седому полковнику-артиллеристу:

- За невыполнение прикажу вас расстрелять как изменника. Самовольничать не позволю! Чтобы сегодня же!..

Длинное тонкое лицо полковника выражало растерянность, его пенсне немного съехало, и надо было поправить, но полковник не решался и только двигал мышцей левой щеки, чтобы оно не упало.

Затем генерал, взглянув на остановившуюся роту курсантов, на подбежавшего Солодяжникова, хмуро выслушал его и переспросил:

- Так что вам надо?

- Штаб фронта, - ответил Солодяжников, держа руку все еще у козырька.

Генерал подвигал бровями.

- Документы!

Проверив документы, он сказал:

- Штаба фронта нет в Киеве.

Он сел в броневичок, захлопнув дверцу, и машина покатилась к городу.

Близкий пригород, тонувший меж садов, был залит солнцем, блестели позолоченные купола древних соборов, но какая-то необычная мертвая тишина висела там. А с юга и с севера доносилась непрерывная канонада.

- Ну как это понять? - вздохнул полковник. - Дают распоряжение установить пушки. И, с моей точки зрения, правильное распоряжение. Я тороплю всех. .

А потом делается наоборот. И меня отзывают.

- Где же искать штаб фронта? - проговорил Солодяжников.

- Идите на Прилуки, - сказал полковник, - там, я думаю, узнаете... Что-то непонятное творится.

И, махнув рукой, как бы подчеркивая этим жестом, что творится действительно непонятное, он зашагал к пушкам.

- Значит, в городе нам делать нечего, - сказал, поворачиваясь к Андрею, Солодяжников. - Только время потеряем. Как думаете, лейтенант?

Андрея после встречи с капитаном Самсоновым не покидала мысль о том, что люди, взрослея, как будто прикрываются от других какой-то маской и настоящий характер скрывают под ней. И, думая о себе, человек представляет себя иным, чем другие, которые видят лишь ту маску и судят о человеке по ней. И сам Андрей вдруг обнаружил, что говорит и поступает зачастую, исходя из того, как подумают о его словах и оценят поступок другие, а не так, как сказал бы или поступил, будучи предоставлен сам себе... И глядя с этими мыслями на генерала, который только что уехал, Андрей заметил: при всем его грозном виде он был растерян и напуган. Полковник-артиллерист же, с виду растерянный, лишь не мог понять бессмысленного крика, испытывал неудобство за грубость другого, а это и воспринимается порой как слабоволие...

- Двинемся на Прилуки, - ответил Андрей.

- Вот еще один интеллигент на войне, - сказал Солодяжников, разворачивая карту, но локтем указав на пушки, где полковник отдавал команды. - Вместо того чтобы быстро выполнить новый приказ, он рассуждает, правильный ли, с его точки зрения, этот приказ... Русский интеллигент обо всем должен иметь собственное мнение.