М. Новоселов - Николай Эрнестович Бауман

Бауман намеревался переехать границу в Австрии. Его жена также должна была выехать в Москву, но через некоторое время после его отъезда, во избежание слежки.

12 (25) декабря Бауман поездом направился в Россию.

Однако отъезд его не остался незамеченным заграничной агентурой царской охранки. Почти немедленно полетела шифрованная телеграмма директору департамента полиции Лопухину: «В четверг утром уехал из Цюриха в Россию через Вену и австрийскую границу, вероятно Граево, Николай Бауман; его жена поедет через три дня на Вержболово или Александрово. Ее необходимо филировать».

Вице-директор департамента полиции тотчас же телеграфировал во все смежные пограничные пункты (Граево, Сосновицы, Граница, Радзивилов, Волочиск): «Разыскиваемый Николай Бауман направился из Цюриха через Вену нелегально Россию. Примите меры аресту».

Но Бауману удалось пересечь границу беспрепятственно. Владея немецким языком, умея хорошо конспирироваться в самых трудных обстоятельствах подпольной жизни, «Грач» сумел и на этот раз «перелететь» границу без осложнений. Труднее оказалось в Москве. Едва лишь Бауман 19 декабря (1 января 1904 года) остановился в московской гостинице «Париж», как заметил за собой явную, хотя и искусно маскируемую слежку филеров.

Бауман немедленно покинул гостиницу «Париж». Он нашел надежное убежище у одного из корифеев Художественного театра, талантливейшего артиста МХАТ, гордости и славы русского сценического искусства — Василия Ивановича Качалова. Его квартира была конспиративным адресом для связи редакции «Искры» с московскими искровцами. В архиве ИМЭЛ имеются письма Ленина, написанные в московскую организацию «Искры» Крупской. Письма эти шли в адрес Качалова. У Качалова встречались агенты «Искры» и обменивались искровской литературой. Бауман также неоднократно укрывался от преследований шпиков в квартире Качалова. И на этот раз он был радушно встречен хозяином, который позаботился о том, чтобы «Грач», по крайней мере, с неделю не появлялся на улице.

Вскоре наступили святки, и Качалов пригласил своего гостя на встречу Нового года в Художественный театр. На этом веселом новогоднем маскараде большинство участников было загримировано, что оказалось очень кстати для «отдыхавшего» у Качалова Баумана. По личным воспоминаниям Качалова, «Грач» в этот незабываемый вечер веселился и танцовал со всей присущей ему жизнерадостностью и неутомимостью. Возвратившись на рассвете в квартиру Качалова, Бауман с увлечением рассказывал ему о танцах швейцарских крестьян-горцев в окрестностях Юнгфрау.

Когда через неделю-полторы Бауман решил, что первый, самый опасный период розысков его шпиками миновал, он начал с большой осторожностью ранним утром выходить из квартиры Качалова и возвращался лишь поздним вечером.

Как опытный конспиратор, Бауман всегда принимал большие меры предосторожности: была изобретена целая система «крестов и точек» мелом на водосточной трубе одного из домов, расположенных неподалеку от квартиры Качалова. Изменение в условном знаке должно было служить сигналом о провале конспиративной явки, и Бауман с присущей ему в подпольной работе аккуратностью и точностью, прежде чем возвратиться на квартиру Качалова, неизменно убеждался в «отсутствии дождя», то-есть в наличии условной пометки на водосточной трубе.

Бауман встречался с нужными ему людьми и на «капустниках» — вечерах в Художественном театре во время поста, когда каждый артист обычно избирал роль, вовсе не соответствующую его амплуа. Во время этих веселых, оживленных интермедий, когда знаменитый трагик выступал в качестве «благородного отца», а резонер превращался в «первого любовника», переодетому Бауману удавалось незаметно переговорить со связными из Лефортова, Сокольников и приезжавшими в Москву искровцами из Подмосковья{Все эти сведения сообщены автору В. И. Качаловым. В. И. Качалов также показывал автору серию стереоскопических фотографий, запечатлевших различные эпизоды грандиозной демонстрации — (похорон Баумана. В настоящее время эти материалы хранятся у Н. Н. Литовцевой.}.

Бауман поддерживал связи с товарищами по подпольной работе и на других конспиративных явках — в Измайловской больнице, в конторе Морозова. Несколько раз Николай Эрнестович скрывался, переодевшись наборщиком, в тесных каморках рабочих в глухих переулках Лефортова. Таким образом, пользуясь поддержкой рабочих и виднейших представителей московской революционной интеллигенции, агент «Искры» удачно избегал встречи с разыскивавшими его охранниками и полицией.

При конспиративных встречах Бауман пользовался кличкой. Вот одно из условий встречи с Бауманом в то время: «лицо, желавшее видеться с «Грачом», должно было явиться по московскому адресу Ногина: Варварка, контора Викулы Морозова (большой красный дом), подняться во второй этаж, вызвать Павла Ногина и наедине сказать ему: «позвольте получить по счету Леопольда». В студенческой форме не приходить».

Находясь в квартире Качалова, Бауман не терял связей с рабочими московских заводов. Он живо интересовался текущей работой Московского комитета РСДРП, борьбой московских большевиков с меньшевиками. Бауман жадно следил за тем, как проводятся в жизнь решения II съезда РСДРП, как «комитеты большинства» овладевают местными партийными организациями.

Когда охранное отделение, по мнению Баумана, несколько ослабило свои поиски, он появился в Москве, оставаясь, конечно, все время на нелегальном положении. Теперь у Баумана было уже новое подпольное имя — «Иван Сергеевич».

Перед Бауманом раскрылось буквально необъятное поле деятельности. Сухой перечень «очередных дел Ивана Сергеевича» ярко показывает, что пришлось сделать в этот период Николаю Эрнестовичу: «Завоевание местных комитетов для большинства», то-есть разоблачение оппортунистических, раскольнических действий меньшевиков, налаживание новых и восстановление старых связей в широких слоях московских рабочих (организация конспиративных квартир, явок для проведения бесед, собраний); издание большевистской литературы, в особенности листовок и брошюр Ленина, разъяснявших рабочим смысл и значение раскола партии на II съезде, — таков далеко не полный перечень очередных дел большевика, посланного в Москву В И. Лениным.

Громадную работу пришлось проделать Бауману по организации «Северного бюро ЦК» партии большевиков.

Вместе со своими ближайшими товарищами и соратниками — Е. Д. Стасовой, С. Черномордиком, Ф. В. Ленгником — Бауман создал в Москве прочный центр большевистского влияния, ленинского руководства рабочим движением не только в Москве, но и в целом ряде крупных промышленных городов северо-востока России. В это же время Николай Эрнестович являлся связным Центрального Комитета партии большевиков с Московским комитетом.