М. Новоселов - Николай Эрнестович Бауман

Ленин и Крупская поддерживали тесные связи с «Северным бюро ЦК». Так, в январе 1904 года Крупская от имени Ленина писала Бауману об усилившейся дезорганизаторской работе меньшевистских агентов и указывала на необходимость немедленной подготовки к созыву III съезда партии. «…Все более становится очевидным, — писала она, — что так дальше итти не может. Перед ЦК стоит дилемма — или сдать все меньшинству и уйти оплеванным и оклеветанным, или немедля созвать съезд. Одно только это может спасти честь большинства, да и честь партии вообще. Нет другого выхода, кроме как съезд, и так как, в конечном счете, это зависит от комитетов, а не от ЦК, то надо вести агитацию по комитетам и подготовлять делегатов… Повредить это ничему не может. А быть на-чеку необходимо»{«Из истории московской организации ВКП(б) (1894–1904 гг)». M., 1947, стр. 100.}.

Вот почему поистине боевой задачей дня и становится, как не раз указывал Ленин, завоевание местных организаций на платформе большинства.

Работа эта была трудной. В Москве она осложнялась тем обстоятельством, что в московской организации в конце 1903 — начале 1904 года работали не только виднейшие члены большевистской партии (Е. Д. Стасова, Н. Э. Бауман, Р. С. Землячка, Ф. В. Ленгник, Сурен Спандарян, В. Л. Шанцер), но и меньшевики. Стараясь лишить большевиков возможности обратиться к рабочей массе с живым, действенным словом ленинской пропаганды, меньшевики захватывают шрифт, средства, бумагу. Меньшевики в Москве вели себя так же дезорганизаторски, так же изменнически, как и их коноводы в ЦК (в результате чего меньшевики не только захватили ЦК путем кооптации, но даже выпустили «декларацию», направленную против Ленина).

Таким образом, перед Бауманом встала важнейшая задача — создать большевистскую типографию. Подыскать подходящее помещение для подпольной типографии было нелегко. Большую организационную и практическую помощь Бауману оказал в этой работе старый металлист Николай Николаевич Кудряшев, долгие годы проведший на иваново-вознесенских и московских фабриках и заводах. У товарища Кудряшева были связи с рабочими многих типографий, и ему удалось частично достать в Москве, а частично привезти из других городов необходимое количество шрифта. Печатный стан был довольно примитивный — простая рама и валик, шрифт старый, побитый. Но все же при упорной работе нескольких человек на нем можно было отпечатать не одну тысячу листовок. Помещение для типографии вначале нашли на задворках церкви — в церковном домике на Плющихе, где жил знакомый H. H. Кудряшеву студент с женой. Неподалеку находился полицейский участок, и Бауман, смеясь, говорил, что вряд ли полиция догадается сделать обыск почти что на своем дворе. Однако прошло более месяца в подготовке к печатанию, а «синодальная типография», как шутливо называл Николай Эрнестович помещение в церковном доме, все не могла приступить к работе из-за недостатка опытных наборщиков.

Тогда Бауман обратился к товарищам в Петербург, и оттуда вскоре приехала А. М, Тараева{Умерла в 1942 году в Ленинграде, во время блокады.}, которая вместе с женой Баумана и Кудряшевым принялась за издание большевистской литературы.

Имея шрифт, станок и достаточное количество наборщиков, Бауман и его ближайшие друзья переменили, по конспиративным соображениям, квартиру. На этот раз снято было небольшое помещение во втором этаже, в районе Таганки, но вскоре выяснилось, что и эта квартира выбрана неудачно. Как раз под типографией оказался обширный зал, в котором нередко происходили танцы. Работа печатного станка неизбежно вызывала сильный резонанс. Поэтому Бауман вновь подыскивает помещение, временно отправив все оборудование типографии на квартиру жены. Жена его проживала по паспорту умершей Надежды Кузьминой. Полиция же разыскивала Надежду Уварову, и поэтому жене Баумана удавалось избегнуть слежки и ареста..

После длительных поисков более подходящего помещения было решено начать работу в той же квартире, где жила жена Баумана. Решение это, конечно, было рискованным, но иного выхода Бауман и Кудряшев не видели: надо было немедленно печатать листовки, полученные от Ленина, и времени на поиски новой квартиры не оставалось.

И зимой 1903/04 года в квартире Кузьминой в доме № 69 (по старой нумерации — 13) по Нижне-Красносельской улице Н. Э. Бауманом была создана подпольная большевистская типография.

Бауман вел огромную организационную работу, укреплял связи с районными (в особенности с Лефортовским, Замоскворецким, Сокольническим) партийными комитетами, следил за отправкой отпечатанных прокламаций на большие заводы и фабрики. Он нередко поздним вечером появлялся в подпольной типографии, приносил текст листовок, помогал наборщикам. Но, конечно, паспорт на имя коммивояжера Земпфега в доме № 13 по Нижне-Красносельской улице прописан не был.

Прокламации нарасхват читались рабочими московских предприятий. Листовки удавалось распространять и в Лефортове, и в Сокольниках, и в Бутырском районе, и в Замоскворечье.

Ободренные большим успехом первомайской листовки, Бауман и Кудряшев энергично взялись за расширение подпольной группы наборщиков, чтобы текущие события (война с Японией, нарастающая волна стачек в городах и аграрных волнений в деревнях) осветить в десятках тысяч листовок. Усилия их увенчались успехом: к весне 1904 года вокруг подпольной большевистской типографии на Нижне-Красносельской улице группировалось около 20 наборщиков, транспортеров, связистов.

Но еще в марте 1904 года Бауман заметил опасные признаки; филеры, по всем данным, получили какое-то косвенное указание о местонахождении типографии.

Для того чтобы спутать наблюдение охранки, Бауман и его жена решили ранней весной 1904 года выехать в более отдаленный район Москвы, в дачный пригород.

«Дачники поневоле» — метко назвал этот переезд Бауман. Жена Баумана сняла дачу в Петровском парке. Типографию перевезли на квартиру Кудряшева, который поселился неподалеку от Бутырской заставы, на 2-й Вятской улице. Сюда приходили работать в типографию Тараева и жена Баумана. Ц. С. Зеликсон-Бобровская пишет в своих воспоминаниях: «Одна, бывало, шумит на швейной машинке, чтобы производить впечатление, будто здесь портняжная мастерская, т. Кудряшев в это время печатает, другая помогает ему. Печатали максимум по две тысячи листовок, причем часто самим же работающим в типографии приходилось искать пути к читателям этих листовок, к рабочим. Тут много помогали Серов от «Листа» и водопроводчик Чукаев»{Сборник «Н. Э. Бауман», изд. 2. М., 1937, стр. 22.}.

Баумана и его товарищей не могло удовлетворить довольно примитивное оборудование типографии, ее ограниченные возможности.