Геннадий Прашкевич - Жюль Верн

География под пером Жюля Верна вновь становится музыкой.

«Зартог Софр-Аи-Ср, что означало: "доктор, третий представитель по мужской линии сто первого поколения Софр", медленно шел по главной улице Базидры, столицы Арс-Итен-Шу, иначе говоря — "Империи четырех морей". Эта обширная страна с причудливыми географическими очертаниями в самом деле омывалась четырьмя морями: с севера — Тюбелоном, с юга — Эоном, с востока — Споном и с запада — Мероном. Ее крайние пределы, исчисляясь в известной читателю системе координат, достигали 4° восточной и 69° западной долготы, 54° северной и 55° южной широты. Общую поверхность морей измерить можно было лишь приблизительно, ибо все воды сливались в единый Мировой океан. И если мореплаватель, отправляясь в путь от одного из берегов, все время продолжал плыть вдоль него, он непременно попадал на противоположный берег — ведь на всем земном шаре не существовало другого материка, кроме Арс-Итен-Шу…»

Продолжая раскопки, удачливый археолог обнаруживает следы еще одной, на этот раз еще более древней, но столь же высокоразвитой человеческой цивилизации.

А потом еще и еще.

Находятся новые документы.

Возникает и расцветает новая история.

«По мере того как зартог Софр переводил этот странный документ, чувство, напоминающее страх, сжимало его душу. Неужели население Андарт-Итен-Шу происходило от этих людей, долгие месяцы скитавшихся в пустынном океане и высадившихся именно в той части побережья, где возвышается сейчас Базидра?

Значит, эти несчастные существа были представителями того славного человечества, в сравнении с которым современных людей можно считать младенцами, едва начинающими говорить. Получается, что для того, чтобы бесследно исчезла вся долгая вековая мудрость этих могущественных народов, было достаточно самой малости — едва заметного содрогания земной коры!

Как горестно, что рукопись, о которой упоминалось в записках, погибла.

Нет даже надежды, что ее можно вновь разыскать, ведь, закладывая фундамент, рабочие перекопали всю землю…

Всего этого было достаточно, чтобы поколебать оптимизм Софра.

Если рукопись и не содержала никаких технических подробностей, то она изобиловала общими замечаниями, неопровержимо указывающими на то, что погибшее человечество стояло гораздо ближе к познанию истины, чем современное поколение.

Теперь Софру было известно все, о чем говорилось в этой рукописи, однако в ней упоминались и такие научные открытия, которые он не мог даже себе вообразить. Зато он нашел разгадку тайны древнего названия Хидем, вокруг которого велось столько бесплодных споров.

Хидем — это искаженное Эдем.

А Эдем, в свою очередь, происходит от Адама.

А может быть, и имя Адам тоже лишь вариант еще более древнего имени?

Хидем, Эдем, Адам — вечный символ первого человека и объяснение его появления на Земле. Значит, Софр ошибался, отрицая его существование, — теперь оно подтвердилось рукописью. Были правы народы, рассказывавшие легенду о первых людях, похожих на них самих.

Впрочем, ни эта легенда, ни остальные притчи не были плодом воображения обитателей Маарт-Итен-Шу. Они лишь повторяли то, что уже когда-то было сказано. Возможно, современники автора записок тоже не были первопроходцами, а вновь проделали путь, проложенный другим человечеством, населявшим Землю еще до них? Ведь упоминался же в рукописи какой-то народ, названный атлантами…

Во время раскопок, произведенных Софром, под слоем морского ила, вероятно, и были обнаружены едва сохранившиеся следы этих атлантов. Насколько близко подошла к познанию истины эта древняя нация к тому моменту, когда вторжение океана смело ее с лица Земли?..

То же самое может, наверное, случиться и с нынешними обитателями Андарт-Итен-Шу… А потом — и после них…

Наступит ли день, когда неутолимая человеческая любознательность будет, наконец, удовлетворена и человек, окончив свое долгое и трудное завоевание, отдохнет на покоренных высотах?

Так размышлял зартог Софр, склонившись над бесценной рукописью.

Под впечатлением этого рассказа, извлеченного из загробного мира, он представил ужасную драму, постоянно происходящую во вселенной, и сердце его было переполнено состраданием. Испытывая тягостные терзания из-за неисчислимых бедствий, которые выпали на долю живших до него, сгибаясь под тяжестью этих тщетных усилий, слившихся в бесконечности времени, зартог Софр-Аи-Ср медленно и мучительно, но вместе с тем глубоко убеждался в вечном возобновлении жизни».

16 марта 1905 года писатель слег от приступа диабета.

Это был очень серьезный приступ, врачи ничем не могли помочь.

24 марта 1905 года в восемь часов утра знаменитого писателя Жюля Верна не стало.

Окруженный родственниками, с которыми его давно связывали только весьма и весьма сдержанные отношения, он молча отвернулся к стене, только священнику шепнул негромко: «Хорошо, что вы пришли… Вы меня будто возродили…»

Хоронили Жюля Верна 28 марта на амьенском кладбище Мадлен.

Почитатели писателя прибывали из самых разных уголков Франции.

И не только Франции. Германское правительство, например, прислало на похороны специального представителя, а ведь писатель не раз подчеркивал свою нелюбовь к немцам.

В некрологе, помещенном 25 марта в газете «Времена», друг, ученик и горячий последователь Жюля Верна писатель Андре Лори (Паскаль Груссе) писал:

«И до него были писатели, начиная от Свифта и кончая Эдгаром По, которые вводили науку в романы, но они использовали ее главным образом в сатирических целях. Еще ни один писатель до Жюля Верна не делал из науки основу монументального произведения, посвященного изучению Земли и Вселенной, промышленного прогресса, результатов, достигнутых человеческим знанием, и предстоящих открытий. Благодаря исключительному разнообразию подробностей и деталей, гармонии замысла и выполнения, его романы составляют единый и целостный ансамбль, и их распространение на всех языках земного шара еще при жизни автора делает его труд еще более удивительным и плодотворным».

Апрельский номер «Журнала воспитания и развлечения» целиком был посвящен Жюлю Верну. В уведомлении Этцеля-младшего указывалось, что в архиве писателя остались уже законченные им романы, и они, конечно, будут выходить, продолжая знаменитую серию — «Необыкновенные путешествия».

Так и случилось.

Один за другим вышли:

«Вторжение моря» (1905),

«Золотой вулкан» (1905),

«Агентство Томпсон и К°» (1907),

«В погоне за метеором» (1908),

«Дунайский лоцман» (1908),

«Кораблекрушение "Джонатана"» (1909),

«Тайна Вильгельма Шторица» (1910).

В том же 1910 году вышел сборник «Вчера и сегодня», в который вошли повести и рассказы «Вечный Адам», «Судьба Жана Морена», «Блеф. Американские нравы».