Ингар Коллоен - Гамсун. Мечтатель и завоеватель

Но ведь никто не верит, что я смогу сдать подобный экзамен, но все это такой вздор» [113] Гамсун — Болетте и Уле Юхану Ларсенам от 31.10 и 5.11.1893; Адольфу Паулю, ноябрь 1893; Биргеру Мёрнеру от 1.11.1893; Бьёрнсону от 18.11.1893; Нильсону от 1.11.1893. .

То обстоятельство, что «Верденс Ганг» и «Дагбладет» поместили положительные отклики, не смогло сгладить впечатление, что его третируют.

Воспрянуть духом ему позволило другое. Он познакомился с Альбертом Лангеном, сыном владельца сахарной фабрики в Кёльне. В декабре 1893 года двадцатичетырехлетний Альберт Ланген основал в Мюнхене издательство с отделениями в Париже и Кёльне. Он давно вынашивал эту идею, и толчком к ее реализации послужило яркое впечатление от прочитанного им романа «Голод» в переводе на немецкий язык. Он слышал также об обвинениях Гамсуна в плагиате, выдвинутых Самуэлем Фишером и другими немецкими издателями, а также и о бойкоте, объявленном роману «Мистерии». Так что Ланген увидел перед собой поле для деятельности. Была достигнута договоренность, что Ланген получит исключительное право на переводы произведений Гамсуна на немецкий и французский языки. Взамен новоиспеченный издатель давал обязательство открыть на имя Гамсуна банковский счет со значительной первоначальной суммой, на который в дальнейшем будут перечисляться авансы всех будущих гонораров.

В то же самое время объявилась свободно изъясняющаяся по-норвежски польская дама, которая предложила перевести романы «Редактор Люнге» и «Новь» на польский язык. Роман «Голод» был переведен на польский еще в 1892 году.

При этом все попытки добиться перевода своих произведений на английский язык оказывались для Гамсуна безуспешными.

В это тяжелое время, поздней осенью 1893 года, Гамсун начал писать роман «Пан», который он охарактеризовал как пламенную любовную историю. По дороге на юг он вынашивал идею создания романа о Нурланне. Именно жизнь северян была ему особенно близка, он знал ее совсем по-иному и гораздо более глубоко, нежели Юнас Ли, признание к которому пришло именно в связи с описанием природы Нурланна и его жителей. Юнас Ли жил тогда в Париже и царил в скандинавской колонии писателей и художников, когда там не было Бьёрнсона.

Когда в Париже Гамсун заметил на авеню де ла Гранд-Арме Юнаса Ли и его жену Томазину, то постарался избежать встречи с ними. Ведь еще в Копенгагене ему намекнули, что после его той характеристики, которую он дал Юнасу Ли как писателю, супруга писателя занесла его в черный список.

В ноябре 1893 года скандинавская колония устроила большой праздник в честь шестидесятилетия Юнаса Ли. Гамсун там не присутствовал, у него, знаете ли, были более важные дела: «Всевышнему ведомо, какую чудесную и глубокую книгу я намереваюсь создать, я прямо-таки заворожен ею <���…> есть, есть нечто такое у меня в голове! Да, дорогая моя Болетте Ларсен, Господь меня разрази, скоро я удивлю Вас свой книжкой о Нурланне. Это будет очень красивая любовная история» [114] Гамсун — Болетте и Уле Юхану Ларсенам 12.11.1893. .

Гамсун написал кое-что об Августе Стриндберге в сборнике статей о нем, который готовился к изданию в связи с его сорокапятилетним юбилеем, где сравнивал Стриндберга с прирученным зверем, существом из мира природы, которое хочет уйти от цивилизации.

Гамсун все больше и больше сам ощущал нечто подобное, находясь в свой комнате в Париже, напротив ухоженного парка с подстриженным кустарником. В «Мистериях» он уже пытался показать свое стремление к единению с природой. И вот теперь он намерен выразить эту тягу к природе в полной мере.

Заметок и набросков было много, но у него не получалось привести их в порядок в соответствии со своим замыслом. Прошло восемь недель, а были готовы лишь полторы страницы. Две предыдущие книги были написаны со сжатыми кулаками, а теперь он только слегка постукивал по столу пальцами. Этот новый роман должен быть написан без всякой жесткости. Ему необходимо было погрузиться в пейзажи своего детства, для того чтобы вновь ощутить тот же самый настрой, то давнее ощущение неразрывной связи с природой.

Он заперся в доме, не отвечал на письма, выбрасывал написанное, бросался с рыданиями на диван. Перед ним стояла трудная задача: описать такое сложное любовное состояние, когда мужчина одновременно и сгорает от страсти и трепещет от нежности. Он вспоминал слова, которые он шептал все эти годы многим женщинам, к которым испытывал страсть, на которую некоторые из них ответили. Потом он, правда, раскаивался.

Свою героиню Гамсун назвал Эдвардой. Вот какой нарисовал он ее: загорелое лицо, загорелая шея, фартук, сдвинутый слегка к низу живота, чтобы сделать талию более высокой. Чувственный рот. Губы Эдварды так опасно пылают…

Дочка местного богатея. В этом облике проступают и черты Лауры с острова Транёй, первой любви Гамсуна. Хотя за последние двадцать лет его любовный опыт значительно обогатился.

Ему хотелось уехать из Парижа, но усилием воли он заставлял себя оставаться.

Здесь ему не хватало вдохновения для создания романа о жизни в Нурланне. Как и ранее, он искал поддержки у своей бергенской приятельницы. «Дорогая моя, молите Бога, чтобы он сделал меня способным написать эту книгу!» [115] Гамсун — Болетте и Уле Юхану Ларсенам 12.05.1894.

О том, какие небесные или земные силы сподвигли Гамсуна на возвращение в Норвегию, история умалчивает. Но не прошло еще и двух недель нового 1894 года, как он покинул Париж и направился на родину. При этом вид у него был элегантный, он принарядился за счет своего издателя Альберта Лангена.

В его планы и на этот раз не входило навестить своих престарелых родителей в Нурланне. Страдая от морской болезни, он сошел на берег в Кристиансунне. Он хорошо знал эти места на южном побережье Норвегии. Путешествие пробудило в нем трепетные воспоминания, давние ощущения, которые он сумел запечатлеть, и они стали частью его романа: «Из сторожки я видел сумятицу островов и шхер, кусочек моря, синие вершины, а за сторожкой лежал лес, бескрайний лес. Как я радовался запаху корней и листвы, запаху жирной сосновой смолы, только в лесу все во мне затихало, я чувствовал себя сильным, здоровым, и ничто не омрачало душу» [1; II: 6]. В свои южные впечатления Гамсун вплетает нурланнские воспоминания о торговце Вальсё с острова Транёй, посещении Эразма на Хьеррингёе, неподалеку от Будё, и других торговцев на нурланнском побережье, с которыми встречался в двадцатилетием возрасте. В своем романе он описывает, как одинокий охотник, лейтенант Глан, обозревает из своей лесной хижины белые здания, мосты, лавку. Вот к нему в сторожку заходит Эдварда: «…у нее тонкие красивые ноги, они обрызганы грязью». Вот Глан в гостях у торговца Мака, он беседует с дамами, когда к нему подбегает Эдварда, бросается ему на шею и несколько раз целует в губы. Она говорит что-то Глану, но он ее не слышит, он лишь видит, как горят ее глаза, видит ее высокие брови, которые изгибаются высокими дугами, и маленькую вздымающуюся грудь.