Алексей Волынец - Жданов

Затем стали выходить кликуши и каяться в грехах, о которых никто не имел понятия. Одна из пожилых детгизовских редакторш, бия себя в грудь, призналась, что она первая напечатала Зощенку. Казалось, что она сейчас завопит: "Казните меня!" Жданов этого не ждал…

Выступали ещё какие-то окололитературные люди, которых, как пену во время наводнения, выносит на поверхность в такие дни. Они, не задумываясь, поносили оба журнала и предъявляли какие-то свои претензии» {661} 661 Капица П.И. Указ. соч. С. 145. .

Собрание деятелей ленинградской культуры требовалось завершить соответствующей резолюцией. Председательствующий, второй секретарь обкома 38-летний Иосиф Турко, до войны директор фарфорового завода «Пролетарий», огласил подготовленный заранее проект резолюции. Современный историк, профессор Петербургского университета В.А. Кутузов в конце 1980-х годов записал рассказ Иосифа Турко о тех минутах:

«У меня в проекте резолюции было сказано: осудить произведения Зощенко, как охаивающие советский строй, советских людей. Спрашиваю: "Есть ли дополнения и изменения…" Смотрю — сухонькая такая, в пенсне женщина, пожилая (тогда, наверное, показалось, что пожилая) поднимает руку. Я видел, да ну, думаю… "нет желающих". А Саша Вербицкий — он тогда больше флотом как член Военного Совета занимался — сидел в Президиуме и — "есть" — показывает на ту старушку. Она поднимается, зачитывает этот пункт. А я удивился: у неё проект резолюции в руках! Ведь только у меня был, у Жданова! Сейчас бы сказали (усмехнулся): утечка информации, гриф "секретно"… Встаёт и предлагает: поставить после моих слов запятую и записать: осудить… кроме произведений о Ленине…

Что делать? Медленно начинаю снова всё читать, чтобы выиграть время, сообразить. В зале — настороженность. Тут Жданов рядом сидит, как бы бумажки перебирает, и шепчет мне: "Надо ли…" Я, такой карт-бланш получив, обращаюсь к залу: "Надо ли?" Понимаете, когда к залу в неопределённой формулировке обращаешься, начинается разброд, а когда — или-или…"Нет!" — кричат. Я проголосовал. А ведь надо же узнать, кто она. Смотрю: стоит просто так. Я ей: "А Вы!.." "Я — за, я — за!" — перепугалась. "Хорошо, а кто Вы? — Чтобы в протокол записать: предложение есть предложение"; "Я — секретарь Зощенко". Она, оказывается, застенографировала проект резолюции и успела по своим закорючкам прочитать. Зощенко-то мы решили — правильно или неправильно — пригласительного билета не посылать» {662} 662 Кутузов В.А. А.А. Жданов и постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» // Новейшая история России. 2001. № 1. С. 149. .

Автором этой единственной робкой попытки подправить резолюцию в пользу Зощенко была Наталья Дилакторская, детская писательница, работавшая в Ленинграде. Будучи редактором и приятельницей Зощенко, она была близко знакома и с Анной Ахматовой. Именно благодаря Дилакторской, её рукописным записям, сохранились многие стихи поэтессы. Кстати, как и семья Ахматовой, семья Дилакторской в годы Гражданской войны пострадала от красных и в дальнейшем при всей внешней лояльности она, подобно многим рядом с Ахматовой, в своём кругу не скрывала антисоветских настроений. Так что слова из доклада Жданова о чуждости творчества Ахматовой советской литературе были не риторическим приёмом, а констатацией вполне реального политического факта существования среди формально «советских» литераторов значительной группы вполне антисоветских…

Отметим, что при всей нелюбви к большевикам, Дилакторская в годы Великой Отечественной войны проявила себя очень достойно, активно работала в газетах Ленинградского фронта, была ранена. Думается, она вполне искренне в тот момент вспомнила рассказы Зощенко о Ленине (довольно слащавые истории для детей о маленьком Володе Ульянове), которые формально противоречили словам резолюции о том, что раскритикованный писатель «специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых вещей, на проповеди гнилой безыдейности и аполитичности, рассчитанной на дезориентацию советской молодёжи и отравление её сознания» {663} 663 Из постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года. Цит. по: Правда. 1946. № 225 (10307). 21 августа. . Опытный Жданов тут же сообразил, что имя Ленина будет совершенно неуместно в разгромной резолюции, и умело поправил своего растерявшегося от неожиданности младшего товарища по партийному руководству, вовремя шепнув второму секретарю Иосифу Турко: «Надо ли…»

Ещё один член президиума того собрания, тот, что принципиально не дал Турко не заметить неожиданной поправки, — 42-летний Александр Вербицкий. В прошлом — выпускник военно-химического факультета Ленинградского химико-технологического института, с июня 1941 года — член Военного совета Балтийского флота, с 1946 года — генерал-майор береговой службы и секретарь Ленинградского обкома. Через четыре года, уже после смерти Жданова, Александра Вербицкого расстреляют в ходе «ленинградского дела», чуть более везучий Иосиф Турко получит 15 лет тюремного заключения. В отличие от них все литературные объекты острой и грубой ждановской критики в августе 1946 года отделались лишь моральными потерями.

Первые материалы об этом «литературном» событии появились в советской прессе уже в конце августа. Одним из его последствий в сентябре стала смена руководства в Союзе писателей СССР — сняли со своего поста председателя правления союза ленинградского поэта Николая Тихонова, кстати, в молодости входившего в раскритикованное Ждановым литературное объединение «Серапионовы братья». По воспоминаниям Константина Симонова, руководил этими переменами именно Жданов.

19 сентября 1946 года Сталин пишет нашему герою короткую записку по поводу его ленинградского выступления: «Т. Жданов! Читал Ваш доклад. Я думаю, что доклад получился превосходный. Нужно поскорее сдать его в печать, а потом выпустить в виде брошюры. Мои поправки смотри в тексте. Привет!» {664} 664 Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике: 1917-1953 годы. С. 606.

Отметим, что Сталин оставил в ждановском тексте лишь несколько незначительных правок стилистического характера. Уже через два дня сокращённую версию доклада Жданова публикует «Правда», а вскоре он был издан отдельной брошюрой тиражом 500 тысяч экземпляров и широко использовался в системе партийной учёбы, в преподавании основ марксизма-ленинизма в вузах и т. д. Изучение доклада Жданова, проведение на его основе всяческих собраний и мероприятий стало первой в СССР идеологической кампанией такого рода.

В последующие десятилетия холодной войны на Западе, а со времён перестройки — и в нашей стране описанные события стали одним из ключевых элементов «чёрной легенды» о Жданове как гонителе творческой интеллигенции. Но, как мы видели, значительная часть интеллигенции тех лет, даже не солидаризируясь с резкостью оценок, вполне разделяла мотивы таких «гонений».