Александр Колмогоров - Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

Хайчен.

…Условия жизни ужасны, но сама жизнь до того захватывает своим неподдельным, насущным интересом, что всё переносится как мелочь, которая не может отравить существование или расстроить нервы. Здесь почти все спокойны и уравновешены. Второе пребывание в подвижном отряде генерала Мищенко 15–16 июля… [525] Там же, от 13–15, 18–19.08. 1904 г.

26 июля, Ляоян.

…Из города уже выехали Евангелический и, кажется, Георгиевский госпитали. Много раненых. За последнюю неделю 3-й приступ дождей [526] Южный край от 26.08. 1904 г. .

Эти жёлтые, мелкие, подвижные, хорошо вооружённые, легко одетые, сытые, появляющиеся всегда неожиданно японцы действуют нервно на наших солдат. Они удивляют их своей массой, подвижностью и лезут, лезут, как мураши [527] Петербургская газета от 14.09. 1904 г. .

До 17 августа я ещё не встретилась с войной лицом к лицу. Она представлялась мне далёким чудовищем, которое пряталось где-то в горах, убивало и присылало к нам искалеченных людей… [528] Там же, от 30.09. 1904 г.

Ляоян.

…Когда утром застонал воздух от страшной канонады и свиста летевших снарядов, когда стали видны огни и целые снопы зарева от разрывавшихся шрапнелей и в развёрнутые госпитали привезли раненых, мне стало ясно — моё предназначение быть здесь.

Спешу, дождь. В несколько слов объясняюсь с врачом и через 5 минут уже сижу на полу и расщипываю тюк юты (серой пакли), которая идёт на перевязку ран. С этой минуты я становлюсь сестрой, временно прикомандированной к 26-му подвижному госпиталю (при 35-ой пехотной дивизии, 17-го корпуса, 3-ей армии), раскинутому в садике против вокзала. Кошмарная, страшная жизнь захватила меня [529] Петербургская газета от 28.09. и 1.10. 1904 г. .

Перевязку я знала в теории. К счастью, первая рана была из тех, что мы называем «гуманными». Пуля не задела кость, оба отверстия чисты и малы. Первые 3–4 перевязки руки дрожали от желания не ошибиться. Через некоторое время я освоилась и уже помогала накладывать шины. Были и такие рваные раны, что первые секунды невольно закрывала глаза, но пересилив себя, опять работала и помогала. Ушли без ног, а с утра тот же ужас под грохот близкой битвы [530] Там же, от 3.10. 1904 г. .

Ляоян оставили на 4-й день боёв. Поздно ночью закончили посадку раненых в вагоны и ушли обозом на 3-ю версту. Раскинули шатры, вкопали котлы и заварили пищу. Отступают какие-то отряды, вдоль дороги павшие лошади, коровы, разбитые повозки, идут ослы с носилками, а к нам подвозят, подносят раненых.

Моешь, кормишь, шепчешь слова утешения и застываешь на месте, слыша вопрос священника: «Не желает ли кто исповедаться?» и хриплый, едва слышимый стон: «Сюда». Мёртвых носим в рогожный шалашик, а кто их хоронить будет? Несмолкаемый стон и гул орудий. Помогаем всем, кому можем. Свёртываемся и идём в Мукден, подбирая людей на дороге и в канавах… [531] Петербургская газета от 28.09. и 4.10. 1904 г.

13 сентября, Телин.

…Раскинулись станом. Спим на циновках, покрытых войлоком. Кроватей почти нет. Холод от земли, дождь, мокрые одеяла. Весь 26-й госпиталь — это 100 человек команды и 16 — медперсонала. Пища — щи с мясом и каша… [532] Там же, от 6.10. 1904 г.

25 сентября, Телин.

…Сутки дежурю одна в 2-х палатах. Сегодня умерло двое. Надо самой закрыть им глаза, скрестить руки, велеть их одеть и помолиться над беднягами, отправляя в мертвецкую. Большинство бредят войной, вскакивают, пытаются бежать, спрашивают, кого убило, где офицер, фельдфебель? Бессвязно твердят о деревне, вспоминают жену, ребят, скотину. Кладёшь на головы компрессы, даёшь пить и невольно прислушиваешься к обрывкам сна души… [533] Там же, от 2.10.1904 г.

27 сентября.

…К ночи обозным порядком пришли на разъезд «Угольный» в 9 верстах от Мукдена. Темно, грязно и холодно. Вытоптанные поля, разрушенные фанзы с выбитыми рамами и дверями, разорённые кумирни с вытащенными наружу и в куски разбитыми китайскими «богами». Изрубленные деревья, брошенные арбы с разбитыми колёсами и издыхающие животные. Осёл с перебитой ногой, пытающийся ковылять за проходящим обозом. Красивая вороная лошадь, тихо заржавшая нам вслед. Два раза пыталась она подняться и снова падала на бок. Стаи одичалых от голода собак провожали нас воем и злобным лаем.

Несколько хирургов проводят ампутацию ноги у молодого солдата (без хлороформа). Я стою у материала и готовлю сулемовые тампоны. Проходит несколько минут, и в большой таз опускается бледная, бескровная нога, кажущаяся такой странной и страшной… Я не могу оторвать от неё глаз, сердце рвётся, и я жду, жду, чтобы её скорей унесли из палатки. Около ампутированного идёт спешная работа, но уже внесли другого… [534] Петербургская газета от 9.11. 1904 г.

Страдания войны и чувство профессионального долга журналиста затмили в сознании Надежды Лухмановой даже беду в семье её собственной дочери в далёкой Одессе.

Летом 1904 года, на высоте своей врачебно-педагогической карьеры и семейного счастья, В. Н. Массен делегируется университетом в Берлин на XII Международный медицинский конгресс, куда едет с женой и дочерью и где читает доклад в одной из секций.

Берлинское фото оказалось последним, запечатлевшим для нас счастливое профессорское семейство. Очевидно, где-то там, высоко, в книге Судеб, Всевышний именно так, а не иначе, распорядился его земной жизнью, забрав её в расцвете сил, полную планов и желаний их свершения.

6 сентября во время чтения лекции в факультетской клинике профессор Массен страшно изменился в лице, тихо вскрикнул и упал без чувств на пол. В тот же день, не приходя в сознание, он и скончался от инсульта, осложнённого почти 10-летним ревматизмом сердца. 32-летняя Мария Викторовна пережила смерть мужа, будучи беременной их вторым ребёнком. Дочь Зоя Массен родилась 4 мая 1905 года, так и не увидев отца. Но даже трагедия дочери не стала поводом к скорейшему отъезду матери с театра войны.

Телеграмма от 2 марта 1905 года из Каюана (в 20 верстах от Телина):

ЖИВА. ИДУ ОБОЗОМ НА ЧАНТАФУ. ХОЛОДНЫЕ НОЧИ. ВИХРИ.

…Получила на моё имя посылку, полную тоненьких книжечек — 200 экземпляров сборника стихов «Подвиг „Новика“» Игоря Лотарёва [535] Начинающий тогда поэт И. Северянин (1878–1941). , которые охотно читаются солдатами. Спасибо автору [536] Петербургская газета от 8.04. 1905 г. .

Выдержка японцев изумительна! Если наши снаряды, попадающие в цель, и вносят смятение в их ряды, то весьма кратковременное. Через какой-нибудь час — два с муравьиной настойчивостью начинается восстановление разрушений. Сильного, упорного и умелого врага мы имеем перед собой. «Японец живёт руками», — говорят о них китайцы. — И эту наследственную любовь к работе, привычку к хитрым изобретениям они всецело перенесли и на войну. Их окопы, ограждения, фугасы, мины — те же головоломки, в которых теряется русская медвежья сила натиска. Это война медведя с осами… [537] Петербургская газета от 11.04. 1905 г.