Олег Смыслов - Котовский. Робин Гуд революции

Уже через два года после приговора его выпустили на свободу, и он стал работать сцепщиком железнодорожных вагонов. В 1930 году, когда 3-я Бессарабская кавалерийская дивизия праздновала юбилей и на праздник были приглашены ветераны-котовцы, они сказали маме, что Зайдер приговорен ими к смертной казни.

Мама возражала: Зайдера ни в коем случае нельзя убивать — он единственный свидетель смерти отца, тайна которой была не разгадана. Мама сообщила о намерении котовцев в особый отдел дивизии. Однако властями ничего не было предпринято. Зайдера задушили, его тело положили на рельсы, чтобы имитировать несчастный случай, но поезд опоздал. Главным организатором убийства Зайдера был котовец-одессит Вальдман, расстрелянный в 1939 году.

— Создается впечатление, что кому-то было очень нужно убрать всех свидетелей убийства Котовского?

— В 1936 году матери дали понять, что убийство Котовского было политическим. И сообщил ей об этом маршал Тухачевский.

Во время приема в честь участников съезда жен командного состава Красной армии он подошел к ней и, пристально глядя в глаза, сказал, что в Варшаве вышла книга: ее автор утверждал, что Котовского убила советская власть.

Кстати, в 1969 году я нашел эту книгу в библиотеке Варшавского университета, где в самом деле утверждалось, что Котовского убила советская власть, поскольку он был человеком прямым и независимым и, обладая огромной популярностью в народе, мог повести за собой не только воинские подразделения, но и массы населения Правобережной Украины. (Действительно в ходе коллективизации по инициативе снизу только на Украине более 120 колхозов и совхозов были названы его именем, хотя официальная пропаганда практически забыла о нем.) В 1940 году мама по совету секретаря Союза писателей и члена ЦК ВКП(б) В. Ставского направила в ЦК письмо о пересмотре в судебном порядке дела об убийстве Котовского. Мама изложила многие обстоятельства гибели отца, но никакой реакции властей не последовало.

Имя отца оставалось популярным в народе, однако поначалу властями его память не очень-то культивировалась. В 1935 году Алексей Толстой задумал написать об отце сценарий фильма и книгу. Он вел переписку с матерью, и она послала ему несколько писем Котовского. Однако в дело вмешался Гарькавый, командовавший тогда Ленинградским военным округом и хорошо знавший отца по Гражданской войне.

Гарькавый представил Толстому Котовского как «рубаку» и посоветовал написать книгу об обороне Царицына. Так родился у Толстого «Хлеб». Остается добавить, что в Гражданскую Гарькавый служил комиссаром у Якира, а его жена была сестрой жены Якира. Я не оставляю надежды, что когда-нибудь в недрах архивов ФСБ будет найдена разгадка тайны убийства Котовского. Меня натолкнул на это разговор со знакомым военным следователем в 1946 году. Он вел дело захваченного в Маньчжурии атамана Семенова.

В конце 20-х годов этот следователь, проходивший в Киеве военную службу, бывал в нашей семье. От него я узнал, что в сверхсекретном архиве органов госбезопасности он познакомился с делом Котовского. Оказывается, что еще при жизни отца, в 20-е годы, в Москву о нем поступали агентурные сведения. Стало быть, Котовский был одним из тех людей, за которыми ЧК официально следило».

Но и это мнение сына комкора иначе как субъективным не назовешь…

Как известно, в тетрадях (журналах) записей лиц, принятых Сталиным в период с 1924 по 1953 год, каждый божий день с точностью до минуты фиксировалось время пребывания в кремлевском кабинете Сталина всех его посетителей. Однако за 1925 год в них можно найти всего два приема: за 7 декабря и 14 декабря. Больше никаких записей нет.

И все-таки любопытно: а где находился Иосиф Виссарионович в момент гибели Котовского и как он отнесся к этой трагедии?

12 июля 1925 года Сталин отправляется в отпуск, о чем информирует своего соратника В. Молотова в письме: «Сегодня уезжаю в Сочи». Уже находясь на курорте, в очередном послании Молотову (9 августа 1925 г. — несколько дней спустя после смерти Котовского), вождь напишет: «9) В какой обстановке убит Котовский. Жаль его, незаурядный был человек». А 23 февраля следующего года, в очередную годовщину Красной армии, Сталин скажет о Котовском особенно красиво и емко, как он умел говорить всегда:

«Я знал т. Котовского как примерного партийца, опытного военного организатора и искусного командира.

Я особенно хорошо помню его на польском фронте в 1920 году, когда т. Буденный прорывался к Житомиру в тылу польской армии, а Котовский вел свою кавбригаду на отчаянно-смелые налеты на киевскую армию поляков. Он был грозой белополяков, ибо он умел «крошить» их, как никто, как говорили тогда красноармейцы.

Храбрейший среди скромных наших командиров и скромнейший среди храбрых — таким помню я т. Котовского. Вечная ему память и слава».

У Григория Ивановича Котовского было две даты рождения. Так, один из исследователей его биографии, Ф. Зинько, рассказывает: «В автобиографии, собственноручно написанной Котовским в 1916 году в Одесской тюрьме, значится, что он родился в 1881 году. А в другой автобиографии, опять же написанной собственноручно, он утверждает, что датой его рождения был 1887 год. В 1922 году при вступлении в партию он вновь подтверждает эту дату». Роман Борисович Гуль в книге «Красные маршалы» начинает свое повествование о Котовском именно с даты рождения: «В 1887 году в местечке Ганчешти Кишневского уезда Бессарабской губернии… родился мальчик Гриша — будущий известный вождь красной конницы». Согласимся, что разница в датах рождения Котовского немаленькая. Однако подлинной датой следует считать 1881 год.

Известный историк Борис Соколов пишет: «Когда и где родился Григорий Иванович Котовский? Это окончательно выяснилось только после так называемого «освободительного похода» Красной армии в Бессарабию и Северную Буковину в июне 1940 года. После того как Бессарабия превратилась в Молдавскую Советскую Социалистическую Республику, советские историки стали искать следы знаменитого «бессарабца», как называл себя Котовский. В метрической книге обнаружилось, что Григорий Котовский, будучи четвертым ребенком в семье, родился 12 июня (по новому стилю — 24 июня) 1881 года в местечке Ганчешты (по-молдавски оно произносится Ханчешты; сейчас это не село, а город) Кишиневского уезда Бессарабской губернии в семье механика винокуренного завода Ивана Николаевича Котовского, происходившего «из мещан Каменец-Подольской губернии города Балты», и его жены Акулины Романовны. По некоторым данным, она родилась в семье раскольников белокриницкой иерархии и при замужестве стала православной. Поскольку этот толк возник в Белокриницком монастыре вблизи Черновиц, а этот город входил тогда в состав Австрийской империи, то белокриницкую иерархию часто называли австрийской».