Григорий Трубачев - Рассказы

Апрель 1995 года.

К реке Северный Буг войска подошли до предела измотанными в каждодневных боях и изнурительных переходах. Из-за распутицы отстали тылы. Боеприпасы были на исходе. Мост через реку, непонятно по каким причинам, немцы не взорвали. Ночью наши саперы разминировали его со своей стороны. На другом берегу реки по шоссе Винница — Проскуров днем и ночью шли колонны немецких войск, артиллерия, танки, самоходки, автомашины и другая техника. Командир 121-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-лейтенант Ладыгин вызвал к себе разведчиков и поставил перед ними задачу: добыть «языка»! Рядовые Березин (знавший немецкий язык), Кубышкин, Никонов, Евтушенко, Иванов и командир разведгруппы старший сержант Балаев, переодевшись в немецкую форму, переправились через реку. Подошли вплотную к шоссе, спрятались в перелеске и стали ждать. Мимо по дороге шли колонны. И только на пятые сутки, перед рассветом, показалась легковушка. «Приготовиться!» — скомандовал командир. Как только машина приблизилась, в воздухе мелькнула противотанковая граната. Она разорвалась перед машиной. В два прыжка разведчики оказались рядом. Ликвидирован водитель. Рядом с ним сидел генерал. В одно мгновенье его связали, в рот кляп! На заднем сиденье упаковки с документацией — пригодятся. Долго стоять на шоссе нельзя, в любой момент могли показаться немцы. За руль садится разведчик. Разворот — и «опель» мчится назад. Принято дерзкое решение: машину с документами и генералом доставить в свою часть через невзорванный мост. Расчет на незначительную инерционность взрывчатки и предельную скорость машины. Риск большой. Но в данной обстановке иного выхода не было. Когда забрезжил рассвет, «опель» на предельной скорости, а вел его опытный разведчик Иванов, влетел на мост и помчался на другую сторону. Сонная охрана немцев не сразу сообразила, что к чему. Только когда «опель» был на другой стороне моста, пулеметная очередь прошила заднюю облицовку и легко ранила одного из разведчиков. Когда «опель» подкатил к штабу дивизии, разведчиков встретил не в меру встревоженный и радостный генерал. Он приказал начальнику штаба принести шесть орденов Славы. Вручая их разведчикам, он сказал: «Спасибо вам, сынки, от меня лично и от командования дивизии за такой бесценный „подарок“». Этим подарком оказался начальник штаба немецкой дивизии, с документами.

Май 1996 года.

В июле сорок третьего под Прохоровкой Курской области произошло крупнейшее в истории Великой Отечественной войны танковое сражение.

Стальные громадины в клубах пыли и газа лавинами двигались навстречу друг другу. Скрежет и лязг гусениц… Рев моторов… Разрывы снарядов и бомб… Вой пикирующих бомбардировщиков… Все смешалось в страшном гуле. На тяжелом танке «КВ» 12 июля 1943 года вел в наступление свой экипаж выпускник Арзамасского танкового училища Иван Гордиенко. Командир, ведя наблюдение за полем боя, корректировал огонь. На флангах танки сошлись, пошли на таран. Более мощные машины подминали под себя легкие и средние. Из подожженных немецких и наших танков выскакивали оставшиеся в живых члены экипажей, метались в пылающей одежде, пытаясь вырваться из кромешного ада. «Прямо по фронту, бронебойным, огонь!» Лязгнул орудийный замок, остановка, прицел, выстрел. Танк противника горит. Чуть левее Гордиенко увидел немецкого «тигра» и направил свой «КВ» к нему, но немец опередил, танк вздрогнул — и пламя огромной силы поглотил о все… За световой день на поле боя остались неподвижными семьсот танков и самоходок. На другой день после сражения поле битвы обходили трофейщики. «Смотри, какую толстую броню пробил снаряд, — обратился к своему товарищу молодой солдат. — Отверстие словно сваркой вырезано». — «Это бронебойно-зажигательный снаряд прошил-прожег». Заглянули внутрь танка. Слышат — стон. С трудом вытащили обгорелого танкиста… В медсанбате врач, осмотрев раненого, сказал: «Ему недолго осталось мучиться»… Прошло двое суток. Дежурная медсестра доложила врачу: «А обожженный-то живой!» Подошли. На врача смотрели измученные печальные голубые глаза. «Тебя как звать?» — спросил врач. «Иван», — ответил танкист. Врач снова осмотрел его: «На операционный!» Почти всю ногу и два пальца на левой руке отняли Ивану, удалили обожженную кожу… «Трудно будет справиться организму с таким ранением», — сказал врач. А Иван выжил. В госпитале, когда наращивали кожу, знаменитый хирург Острожников, осматривая раненого, спросил: «Где это ты собрал столько „царапин“?» — «На голове и шее — под Москвой в сорок первом. А эти — на руке, ноге, спине и плече — под Сталинградом, в боях с танками Манштейна. А остальные на Курской дуге под Прохоровкой».

Через полтора года его выписали. Приехал он в свою Алексеевку, что на Белгородчине. Надо было как-то жить. С детства Иван любил петь, унаследовал он голос и слух матери. Решил попробовать себя в искусстве. Прошел конкурс, поступил в Воронежский государственный хор. И много лет, разъезжая по городам и селам, пел русские и украинские песни. Фронтовые раны и годы брали свое, и Иван Трофимович Гордиенко оставил хор, но продолжал трудиться. В санатории им. Сеченова в г. Ессентуки пел для участников Великой Отечественной войны свои и их любимые песни…

Великий затейник и большой оптимист, анекдотчик и балагур, Иван Трофимович никогда не унывает. Вокруг него постоянно люди. С ним можно часами говорить на любую тему. Танкист награжден орденами и медалями, но ценит он больше всего медаль «За отвагу». «Почему?» — спрашиваю его я. «Потому, что она у меня первая, и получил я ее за сражение под Москвой. Она самая дорогая почему-то для меня». Сейчас Иван Трофимович живет в поселке Ильском Северского района. Я счастлив, что судьба свела меня с этим неординарным человеком. Какую же надо иметь волю и живучесть, чтобы, перенеся такие страданья, остаться жизнелюбивым! Удивительный этот русский солдат-победитель!

Февраль 1994 года, г. Ессентуки, санаторий им. Сеченова.

Пятого февраля 1945 года, в восьмидесяти километрах от Берлина, при артиллерийском обстреле рядовой Васька Веретенников был контужен и тяжело ранен в левый глаз. В медсанбате осколок удалили, но нужна была квалифицированная операция. Ее сделали в эвакогоспитале «Красные Камни» г. Кисловодска. Спустя несколько дней повязку сняли. Медленно уходила боль, прекратился постоянный звон в ушах, постепенно восстанавливалось зрение уцелевшего глаза. Вместе с ним в палате лежали двое: обожженный танкист, Герой Советского Союза, старший лейтенант Колованов Иван Семенович и рядовой Володя Широких, потерявший зрение при употреблении метилового спирта.