Кирилл Мерецков - На службе народу [с иллюстрациями]

Много труда, сил и умения в подготовку войск к боевым действиям и руководство ими в ходе сражений вложили командующие армиями. Они приобрели большой опыт в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками на западе, а теперь умело использовали его на востоке. В частности, Н. Д. Захватаев прошел огонь Секешфехерварского сражения у венгерского озера Балатон; А. П. Белобородов участвовал во взятии Кенигсберга; Н. И. Крылов — в разгроме гитлеровцев на Земландском полуострове; И. М. Чистяков — в известной Витебской операции. Еще ранее они прошли через многие другие трудные военные испытания. На таких людей можно было положиться. Неоценимую помощь оказывали им заместители, до того руководившие войсками на Востоке. Хотя они и не имели большого опыта войны на Западе, но, находясь длительное время в Приморье, хорошо знали противника, систему его обороны, условия местности, погоды и другие особенности театра военных действий.

Для меня как для командующего фронтом положительную роль играло то обстоятельство, что членом Военного совета фронта являлся по-прежнему генерал-полковник Т. Ф. Штыков, а начальником штаба фронта — генерал-лейтенант А. Н. Крутиков. Очень важно, когда рядом находятся люди, на которых целиком можно положиться. Нас скрепляла боевая дружба. Мы знали взаимно наши плюсы и минусы, успели сработаться, прониклись уважением друг к другу. Оба моих боевых товарища ясно представляли себе мои требования по службе, собственные задачи, порядок действий и не нуждались в мелочной опеке. Это — огромное достоинство для членов такого коллектива, каким является руководство фронта.

Надлежит особо сказать несколько слов об А. Н. Крутикове. Алексей Николаевич выдвинулся в ряды видных военачальников, служа в Ленинградском военном округе. В тех же местах он принял дважды боевое крещение и во время Великой Отечественной войны довольно долго являлся начальником штаба 7-й армии. На этой должности Крутиков проявил себя с очень хорошей стороны. Когда встал вопрос о том, кто будет руководить 7-й армией в период Свирско-Петрозаводской операции, выбор пал на него. Фактически он как бы прошел здесь в боевых условиях стажировку в качестве командарма и доказал на деле, что ему по плечу не только штабные, но и крупные командные должности. Естественным было поэтому дальнейшее продвижение его по службе. Верховный главнокомандующий разрешил руководству Карельского фронта подобрать на период Петсамо-Киркенесской операции подходящее лицо на пост начальника штаба фронта, и когда мы рекомендовали Крутикова, Ставка утвердила выбор. Умелая постановка Алексеем Николаевичем штабной работы уже в масштабе фронта показала правильность этого назначения. Вот почему в интересах дела членам нашего коллектива не следовало расставаться при перемещении фронтового управления на Дальний Восток. Так это и произошло.

Особое значение придавалось выбору времени начала наступления для каждого фронта. Ставка Верховного главнокомандования при рассмотрении планов операций, представленных командующими фронтов, поставила вопрос о том, чтобы войска 1-го Дальневосточного вступили в действие на восемь дней позже, чем войска Забайкальского фронта. Ставка исходила из того, что восточная граница Маньчжурии была очень хорошо подготовлена японцами в инженерном отношении: здесь было построено семь укрепленных районов. Поэтому имелось в виду начать наступление тогда, когда противник оттянет свои резервы в полосу Забайкальского фронта. Однако у нас существовали свои соображения на этот счет. Во-первых, не было гарантии, что японцы оттянут резервы. Во-вторых, они могли использовать эти восемь дней для ускоренного укрепления границы. В-третьих, отступая под ударами одного Забайкальского фронта, Квантунская армия как бы сжималась в стратегический кулак, сокращая свое оперативное пространство. В-четвертых, в политическом отношении самым уязвимым участком был район Южной Маньчжурии и Кореи как ближайший к Японии. В-пятых, японцы могли разведывательными действиями втянуть нас в сражение еще до истечения восьми дней. Существовали и некоторые иные соображения. Нас поддержали А. М. Василевский и Генеральный штаб. И после доклада командования 1-го Дальневосточного фронта, представленного Ставке, Верховное главнокомандование дало нам право начать наступление в зависимости от обстановки.

В конце июля командармы получили приказы на наступление. В первую неделю августа происходило сосредоточение войск. 5 августа Приморская группа войск была переименована в 1-й Дальневосточный фронт. 7 августа штаб фронта перебазировался на новый командный пункт. 8-го японскому послу в Москве Сато вручили известное заявление Советского правительства.

Если бы правящие круги Японии проявили благоразумие и ответили согласием на предложение о капитуляции, содержавшееся в Потсдамской декларации от 26 июля, все сложилось бы иначе. Но, как известно, благоразумия этим кругам не хватило. 8 августа последовало заявление Советского правительства о присоединении СССР к упомянутой декларации, и раннее утро 9 августа 1945 года стало началом разгрома армии японского империализма.

Ливень и артподготовка. — Сквозь узлы сопротивления. — Игра в капитуляцию. — Параллельно с флотом. — С неба падают десанты. — Харбин становится тылом. — Допрос пленных генералов. — Агрессивные замыслы самураев. — Конец войне!

1-я Краснознаменная и 5-я армии составляли ударную группировку фронта. Они должны были атаковать противника после мощной артподготовки. Но произошло неожиданное: разразилась гроза, хлынул тропический ливень. Перед нашими войсками находились мощные железобетонные укрепления, насыщенные большим количеством огневых средств, а тут разверзлись хляби небесные... Наша артиллерия молчит. Замысел был такой: используя боевой опыт Берлинской операции, мы наметили атаковать противника глухой ночью при свете слепящих его прожекторов. Однако потоки воды испортили дело. Как быть?

А время идет. Вот наступил час ночи. Больше ждать нельзя. Я находился в это время на командном пункте генерала Белобородова. Вокруг стояли войска. Люди и боевая техника были в полной готовности. Одно слово ~ все придет в движение. Открывать огонь? Или нет? Уже некогда было запрашивать метеорологические сводки, собирать какие-то дополнительные сведения. Решать нужно немедленно, на основе тех объективных данных, которые уже известны. А они требовали: не медлить! Несколько секунд на размышления — и последовал сигнал. Советские воины бросились вперед без артподготовки. Передовые отряды оседлали узлы дорог, ворвались в населенные пункты, навели панику в обороне врага. Внезапность сыграла свою роль. Ливень позволил советским бойцам в кромешной тьме ворваться в укрепленные районы и застать противника врасплох. А наступательный порыв наших войск был неудержимым. Так, отряд 26-го стрелкового корпуса, пройдя по глухой тайге 40 километров, уже 10 августа овладел городом Мулин (Бамяньтун). Японцы стали отходить, но наши передовые отряды, вклиниваясь между японскими частями, разобщали их действия, рвали связь и дезорганизовали оборону. Тем временем погранвойска генерал-майора П. И. Зырянова ликвидировали полицейские кордоны и мелкие японские гарнизоны.