Петер Энглунд - Первая мировая война в 211 эпизодах

Одиннадцать случаев поражения нервов верхних конечностей, начиная от ран брахиального плексуса до мелких повреждений руки; пять из них — паралич спинных мускулов со сложными переломами.

Два случая болезненных поражений нервов бедра; Тауэр прооперировал со спайкой.

Три случая лицевого паралича. У одного пациента в щеке застрял ип morceau d’obus [82]размером с ладонь, на который он с гордостью всем указывал, — осколок гранаты как-никак!

У пациента, простреленного в открытый рот, — цервикальный паралич симпатической нервной системы.

Два пациента с переломом позвоночника — один умирает, второй восстанавливается.

Балка, подпиравшая убежище, упала на него, когда приземлившийся рядом снаряд взорвался в окопе, где как раз находился этот солдат.

Одна действительно серьезная черепно-мозговая травма: некто по имени Жан Понисинь, раненный пять дней назад в Вогезах и зачем-то привезенный на санитарной машине именно к нам.

За обедом один санитар рассказал Кушингу, как он на днях видел безногого ветерана войны 1870–1871 годов и как тот, пошатываясь, вытянулся на своих костылях, отдавая честь солдату лет на 45 моложе его, жертве нынешней войны, тоже оставшемуся без ног. После обеда Кушинг посетил отделение челюстно-лицевой хирургии, его очень заинтересовали новые эффективные методы лечения. “Уникальная работа — умение вправлять зубы и челюсть бедняге, у которого отстрелена большая часть лица”.

Пятница, 9 апреля 1915 года

Ангус Бьюкенен ждет поезда на вокзале Ватерлоо

Еще один дождливый день. В сумерках Лондон кажется необычайно серым и сырым. Он ждет на перроне номер семь с шести часов вечера, а их поезда все нет. Вокруг полно народу. Весь перрон забит людьми — здесь не только мужчины в форме цвета хаки, но и много гражданских: родственники, друзья приехали на вокзал Ватерлоо провожать солдат на фронт. И хотя погода унылая, настроение у ожидающих приподнятое, они толпятся, разговаривают друг с другом. Если кто-то и недоволен опозданием поезда, он этого не показывает.

Собравшиеся на перроне будут служить в добровольческом батальоне — 25-м Королевском фузилерном, который отправляется в долгое путешествие в Восточную Африку. Известно, что европейским военным нелегко приходится в этой части Африки, но большинство людей в форме уже побывало в жарком климате или успело повидать дикую природу. Этот “Приграничный легион” набирали из жителей Гонконга, Китая, Цейлона, Малакки, Индии, Новой Зеландии, Австралии, Южной Африки и Египта; здесь были и бывшие полярники, и ковбои. Сам Бьюкенен в начале войны обретался далеко на севере, в канадской глуши, и занимался коллекционированием арктической флоры и фауны, а потому узнал о случившемся только в конце октября. И не мешкая отправился на юг. До первого крупного поселения он успел добраться к Рождеству, а затем продолжил свой путь, намереваясь завербоваться в армию.

Ротой Бьюкенена командовал опытный охотник на крупную дичь, Фредерик Кортни Селус, автор двух популярных книг об Африке [83]. Он был воплощением типичного викторианского путешественника-первооткрывателя: бесстрашный, оптимистически настроенный, беззастенчивый, невинный, закаленный и любознательный. Этот 64-летний мужчина с короткой седой бородкой двигался с легкостью тридцатилетнего. (Возрастная граница в батальоне составляла 48 лет, но многие новобранцы были гораздо старше и давали откровенно лживые сведения о своем возрасте — столь велико было стремление попасть на войну [84].)

Батальон с самого начала приобрел славу элитного соединения, где собрались избранные смельчаки. Но среди ожидавших на перроне имелись и такие, кто фактически дезертировал из других воинских частей, чтобы попасть в этот батальон. Примечательно, что он был единственным соединением во всем Британском экспедиционном корпусе, не прошедшем хоть какого-то военного обучения; считалось, что эти люди многоопытны и всякое обучение излишне, даже оскорбительно для таких gentlemen adventurers . Ничего удивительного в том, что в этот вечер в воздухе витал “a spirit of romance” [85].

Большинство из них не знали друг друга, и для этих закоренелых индивидуалистов было непривычным внезапно увидеть себя в военной форме — ведь она скрывала их неповторимое своеобразие! Так что предстояло еще познакомиться. 28-летний Ангус Бьюкенен — естествоиспытатель, ботаник и зоолог, особенно его интересуют птицы. Если у него будет свободное время, он намерен собрать экземпляры восточноафриканской флоры и фауны.

Время идет. Гул голосов нарастает, в кучках собравшихся раздается смех. К одиннадцати вечера друзья и родственники начинают испытывать усталость от долгого ожидания и потихоньку покидают перрон, по два-три человека. К часу ночи здесь остаются только люди в форме. Подходит поезд, они садятся в него. Перед самым отправлением появляются полицейские, они прочесывают вагоны в поисках дезертиров. Но те уже предупреждены и быстро прячутся, пережидая, пока не уйдет полиция.

В два часа ночи поезд отходит от вокзала Ватерлоо. Он направляется в Плимут. Там их ждет пароход под названием HMTS “Нойралия”. На нем они и поплывут в Восточную Африку.

Середина апреля 1915 года

Лаура де Турчинович видит, как солдат ест апельсин в Сувалках

Эпизод с апельсином потряс ее. Возможно, ее реакция вызывает удивление, ведь Лаура успела повидать так много страшного. Но скорее всего, дело как раз в том, что за последние месяцы она пережила слишком много: каждый человек имеет свой предел сил. Она неутомимо трудилась то над одним, то над другим — не только из искреннего желания помочь. Нет, она осознанно так обуздывала демонов в собственной душе: “Я была занята каждую минуту, иначе я сошла бы с ума!”

Прошло почти два месяца с тех пор, как немцы во второй раз вступили в Сувалки, и Лаура де Турчинович и ее дети оказались не по ту сторону фронта без возможности уехать.

Самым ужасным был, разумеется, тиф. Из-за болезни одного из пятилетних близнецов они вынуждены были остаться на месте, вместо того чтобы бежать от наступающего врага. А потом и второго мальчика свалил тиф. Она чуть не потеряла их:

Я превратилась в машину: все ночи напролет дежурила у постели больных: как жалко было на них смотреть! Крохотные серые тени моих дорогих мальчиков! Они не переставая бредили, только голоса их звучали все слабее. Каждая ночь означала битву со смертью.

В один из таких долгих дней бодрствования и тревоги Лаура заметила “диковатую, бледную, странную женщину” и лишь через какое-то время поняла, что видит свое собственное отражение в зеркале. А когда мальчики наконец-то, вопреки всем ожиданиям, начали поправляться, после трехнедельной борьбы за жизнь, заболела шестилетняя дочка. И тревога, изматывающая боль — все началось по новой. Тем временем сошел снег. Наступила весна.