Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

Итак, однажды, после очередного разглядывания чеховского памятника, я... повернулся на 180°, спиной к нему, и оказался лицом к памятнику Эртеля.

Фигурный крест на его могиле видел, конечно, очень много раз. Но только сейчас в моем воображении вдруг возникла чеховская часовенка и увиделся мне на ней такой же орнаментальный крест, но оконтуренный теми таинственными лепестками!

И сразу родилась версия. Вот она.

На камне был дефект (или дефекты). Его (их) автор памятника мастерски использовал в художественных целях, создав ненавязчиво читающийся орнаментальный крест.

Посмотрите на фотографии. Видите крест, оконтуренный лепестками- лунками?

Думаю, что эту версию легче принять, чем опровергнуть.

(2-15-23)

Когда я впервые оказался у этой могилы, чтобы установить, кто здесь покоится, то увидел непролазные, буквально в рост человека заросли крапивы.

С трудом проглядывалась небольшая стела. На ней, очевидно, имелась надпись, которую мне так необходимо было прочесть.

Тряпка и два носовых платка — вот и все защитные средства, которыми я располагал. Обмотав руки платками и накрыв голову тряпкой, я начал раздвигать обжигающие листья и просовывать голову все дальше и дальше.

Вскоре, действительно, увидел маленький столбик, но для прочтения надписи надо было еще немного продвинуться. А я уже прилично обжегся и подумывал отказаться от этой затеи. Но удалось все же дотянуться до миниатюрного памятника, и тогда я стал с силой протирать трудно различимый текст.

То, что я прочел, вызвало такой приступ смеха, что люди, проходившие вблизи, посматривали на меня, вылезшего из крапивы и вставшего с корточек с тряпкой на голове, явно с опаской.

А надпись там оказалась такая:

Крапивин Сергей Гаврилович(1868-1927), профессор.

(2-17-8)

Рассказывали, что так воскликнул кто-то из гостей семьи Киселевых, когда увидел в детской кроватке их дочь Наденьку — глазастое существо кофейного цвета. И девчушку-цыганочку стали звать не иначе, как Лялечка. А потом из «чернушки» сделали фамилию, но более солидного звучания.

И нам явилась Ляля Черная. Именно явилась. Потому что уже подростком стала знаменитой, а потом — и очень знаменитой.

А началось все в один из дней 1921 года, когда тринадцатилетняя Лялечка пришла со своим дядей, певцом А.Поляковым, в Колонный зал на концерт знаменитого тогда цыганского хора, которым руководил другой ее дядя — Егор Поляков.

В тот вечер с хором должна была выступать популярная танцовщица Артамонова, но она подвернула ногу. Представление срывалось. И тогда братья Поляковы, посовещавшись, приняли смелое решение: танцевать будет... Ляля, ведь она из тех цыганских детей, о которых говорят, что плясать они начали раньше, чем ходить.

Дебют девочки оказался триумфальным! Так началась сценическая жизнь Ляли Черной.

Знаменитый московский цыган Иван Ром-Лебедев (драматург, режиссер, гитарист) вспоминает:

«Тоненькая, стройная девочка! На лице одни глаза — большущие, затемненные густыми, длинными ресницами... Ее танец был как песня.

В Тбилиси, когда закончился концерт хора Егора Полякова, молодые грузины вскочили на сцену, подняли Лялю на руки и понесли по улице...»

Со временем популярная эстрадная танцовщица стала ведущей артисткой единственного в мире цыганского театра — «Ромэн», снималась в кино, сыграла главную роль в фильме «Последний табор». Получила звание заслуженной артистки РСФСР.

На надгробном камне Ляли Черной читаем:

Хмелева (Ляля Черная) Надежда Сергеевна(1908-1982).

Она похоронена вместе со своим мужем Хмелевым Николаем Павловичем(1901-1945), актером, режиссером, народным артистом СССР, художественным руководителем Театра им. М.Н.Ермоловой, МХАТа.

Он умер буквально «при исполнении служебных обязанностей» — во время генеральной репетиции спектакля «Трудные годы», в котором исполнял роль царя Ивана Грозного.

(2-17-12)

История эта приключилась с Добронравовым Борисом Георгиевичем(1896-1949) в бытность его студентом физико- математического факультета Московского университета... В один из летних дней 1915 года Добронравов прочел в газете «Раннее утро» объявление: «Назначаются приемные испытания для сотрудников в Московский Художественный театр». Решив пошутить, он заключает пари со своей приятельницей, что выдержит испытания и будет принят в сотрудники театра (по-нынешнему — в актеры).

Желавших стать артистами оказалось около семисот молодых людей. Экзаменовали их не кто-нибудь, а Станиславский и Немирович-Данченко.

Через несколько дней Борис с приятельницей, хотя и понимали всю смехотворность затеянного, все-таки решили отправиться в театр, чтобы узнать результат испытаний.

В списках принятых значилось всего 7 фамилий. И одна из них... Добронравов!!

Шутливое пари изменило всю его жизнь. Он стал большим и ярким мастером сцены, одним из любимых публикой актеров, что закреплено было званием «народный артист СССР».

В 1949 году свой 51-й сезон МХАТ по традиции, как и в день своего основания, открывал спектаклем «Царь Федор Иоаннович». Роль царя Федора играл Добронравов. Играл свою любимую роль, роль, полюбившуюся еще в студенческие годы.

Играл, но не доиграл...

Скончался в антракте перед последним актом.

(2-17- 14)

Внимание органов государственной безопасности привлекла переписка Варсанофьевой Веры Александровны(1890-1976) с человеком, которого она называла «капитан Ниорд». Да и биография этой хотя и молодой, но уже известной ученой — как-никак, а в тридцать с небольшим профессор! — была «с дефектом»: дочь генерала царской армии.

Все это настораживало чекистов. И когда в одном из писем таинственный корреспондент сообщил, что в шлихах (?), которые он намыл (!) на Урале, обнаружено золото (!!), в НКВД решили — пора брать!

И Варсанофьева оказалась на Лубянке. К счастью, следователь разобрался, что загадочные слова в письмах не более чем профессиональная терминология, а «капитан Ниорд»— это шутливая кличка, которую Варсанофьева дала своему сотруднику Николаю Иорданскому, работавшему с ней в одной из геологических экспедиций.

Случилось не часто бывавшее: перед Верой Александровной извинились и освободили.

Варсанофьева продолжала успешно трудиться. Стала первой женщиной в СССР, получившей звание доктора геолого-минералогических наук, была профессором МГУ, Московского педагогического института им. В.И.Ленина, заслуженным деятелем науки РСФСР, Коми АССР, членом-корреспондентом Академии педагогических наук РСФСР. Ее вклад в науку отмечен Золотой медалью им. А.П. Карпинского.