Николай Сченснович - Записки актера и партизана

Немцы с закутанными лицами не походили на людей, и вся процессия имела какой-то жуткий вид.

Скоро упал еще один. Снова выстрел - и труп остался лежать на мостовой.

Я шел позади колонны очень долго. Полуживые люди медленно двигались по разрушенному городу. И я не мог перегнать их, шел таким же медленным шагом, машинально считая падающих. На повороте оглянулся: пройденный путь ясно обозначался лежащими на мостовой трупами. Сколько я насчитал - не помню, впрочем, скоро перестал считать. Мне казалось, что, если бы упали все, конвоиры методически, с хладнокровной аккуратностью перестреляли бы их без всякого сожаления.

Мы шли по главным улицам города. Прошли мимо Дома правительства, пересекли улицы Комсомольскую, Энгельса и начали спускаться вниз. Тут я понял, что дойду с ними до самого дома. Я по-прежнему жил на Пушкинском поселке, там невдалеке был устроен лагерь для военнопленных. Так что с крыльца моего дома можно было видеть все, что в нем творилось.

А творились страшные дела. Летом на голой земле, окруженной с четырех сторон колючей проволокой, валялись сотни измученных, голодных людей. Почти все они были ранены, с трудом передвигались. К зиме сколотили бараки, но это не улучшило положения. Сильный мороз с холодным ветром проникал во все щели, и спрятаться от него было некуда.

Днем людям давали мутную похлебку, напоминавшую помои. Это считалось супом. Вечером делили грязную воду. Ее называли "кава", то есть кофе.

Люди чахли и умирали от истощения. Каждое утро из лагеря выезжала двуколка, наполненная трупами. Двуколку везли полуживые пленные, облепившие ее со всех сторон. Рядом был конвоир. Он покрикивал для порядка, а чаще всего бил плеткой или прикладом беззащитных людей. Но от этого двуколка не могла двигаться быстрее. Умирающие люди вкладывали в эту работу последние силы. Полумертвые вывозили мертвых, и по внешнему виду их трудно было отличить друг от друга. Возможно, что следующим рейсом поедет в свой последний путь один из везущих.

Двуколка подъезжала к огромной яме, останавливалась. Трупы сбрасывали, за ней подъезжала следующая, тоже наполненная трупами.

И так целый день. Это вывозили пленных, умерших за ночь.

Когда яма заполнялась, ее зарывали и выкапывали новую.

И вот в этот страшный лагерь, напоминающий один из уголков Дантова ада, двигалась теперь новая колонна людей.

ПОЖАР НА ВОЙЛОЧНОЙ ФАБРИКЕ

Войлочная фабрика в Минске поставляла валенки и веревки для немецкой армии. Работала она круглые сутки в три смены.

Во время бомбежки города фабрика уцелела, а потому немцы постарались сразу же пустить ее в ход. Начали набирать людей, в первую очередь тех, кто работал здесь ранее. Таких оказалось мало. Тогда стали искать специалистов в других местах. Но нашли немного. Большинство ушло на восток.

Немцы обратились к пленным. Многие охотно объявили себя специалистами, лишь бы уйти из лагеря. На деле же оказались полными профанами, годными только на черную работу. Такие рабочие на фабрике тоже были нужны, потому назад в лагерь их не отправили. Получилось так, что на фабрике постоянно жили 60 военнопленных. Они рубили дрова, топили печи, таскали воду, убирали помещения и двор, в общем, делали все, что им приказывали.

В конце двора находился большой склад пеньки и шерсти. Работа по перетряске пеньки была очень тяжелая. Военнопленные с ней не справлялись. Тогда дирекция фабрики затребовала 100 человек из гетто. Евреев разбили на три группы и каждую приводили в назначенные для смены часы. С утра до темна они перетрясали пеньку прямо на складах. Ночью же из-за отсутствия освещения перетрясали во дворе фабрики, а склады запирали.

Скоро все работники сдружились и помогали друг другу как могли. В лучшем положении были местные, так как они жили дома и являлись на фабрику в положенные часы. Но живущим далеко приходить и уходить в 12 часов ночи было слишком рискованно, несмотря на ночной пропуск. Поэтому многие оставались ночевать после второй смены тут же, а к третьей приходили заранее, пока еще не наступал комендантский час.

Пленные чувствовали себя на фабрике гораздо лучше, чем в лагере. Через жителей они могли раздобыть себе немного пищи.

Все работавшие на фабрике старались кое-что унести с собой, чтобы потом обменять на съестное. Приносили часть продуктов и пленным. Это их поддерживало физически.

Среди специалистов был молодой парень, которого все звали Сашей. Кто он и откуда, как его фамилия, никто не знал. В те времена люди неохотно рассказывали о себе.

Саша был общительным, жизнерадостным человеком. Через него узнавали обо всем, что творилось в городе: о зверствах немцев, о взрывах в оккупационных учреждениях, столовых и кино. Он по секрету рассказывал о найденных среди развалин убитых немецких офицерах и солдатах. От него работники фабрики слышали и о положении на фронте.

Иногда на фабрике появлялись листовки с призывом устраивать диверсии и уходить к партизанам. Кто их приносил, можно было только догадываться.

Охранялась фабрика немцами во главе с комендантом Штрасселем. Он чувствовал себя полновластным хозяином не только фабрики со всем ее имуществом, но и хозяином над людьми, работавшими на ней. Однажды он приказал избить мыловара, взявшего себе кусочек отвратительного, похожего на кирпич мыла.

В апреле 1942 года группа пленных из пяти человек решила бежать с фабрики к партизанам и поделилась своим намерением с Сашей. Тот горячо поддержал это решение и пообещал помочь.

Началась подготовка. Саша поговорил с двумя евреями, которые тоже собирались уходить. Те согласились достать штатскую одежду для пленных.

На другой день колонна из гетто на ночную смену пришла в необычном одеянии. Некоторые женщины были в мужских пиджаках, другие - в мужских пальто. Мужчины обернули вокруг пояса брюки, засунули в карманы кепки.

Приближался день ухода. Саша сообщил маршрут, наметил место встречи с проводницей. Уходить должны были ночью во время третьей смены.

В конце смены Саша попрощался и сказал:

- Уходить надо красиво, чтобы кое-кто почувствовал это!

Он посмотрел на склад с пенькой и шерстью, пустил изо рта огромную струю дыма и с улыбкой подмигнул.

Его поняли.

Пока шла работа в складах, подготовили все для поджога. Когда стемнело, склады, как всегда, закрыли на замки.

Беглецы тем временем переоделись, положили в складах горящую березовую губку, пролезли под проволоку в заранее подготовленных местах и скрылись.

Склады горели всю ночь. Сгорели дотла, несмотря на все усилия пожарных. Рабочие и пленные помогали тушить. Но их помощь только вносила суматоху и мешала как следует тушить пожар.

На другой день было расследование. Прибывшие немцы обнаружили исчезновение пяти военнопленных, и вся вина, конечно, пала на них.