Лаврентий Гурджиев - Сталин шутит…

Хрущев из окна дачи в Кунцеве глядит на небо: «Туча уходит, товарищ Сталин, грозы не будет, птицы уже защебетали…»

Сталин глядит на Никиту: «И лягушка заквакала…»

Рассердившись, Сталин ударил Хрущева курительной трубкой по лбу. Удивился звуку и сказал:

– Какой дубовый звук, однако.

– Да, товарищ Сталин, я еще крепок, я еще послужу, – предано ответил Хрущев.

Сталин не любил вызывать охрану по малейшему поводу. Он предпочитал покой, одиночество. Вот и сейчас гости уже разъехались после шумного застолья, а он сидел у камина и вязал. Вязание успокаивало. Встав, он оставил связанного Хрущева лежать до утра. Тот бывал буйным и приставучим, когда напивался.

Кто его знает, может быть, это и не анекдот.

Хрущев убеждал членов Политбюро попробовать принесенный им крепкий самогон:

– Он сто лет хранился. Я его на Украине у одного деда раздобыл. Это исторический напиток.

Сталин поинтересовался:

– А сало ты принес тоже историческое?

На даче у Сталина Никита Хрущев озабоченно, вполголоса говорит Лаврентию Берия:

– Здесь сила нечистая, здесь происходят странные вещи. Только что посмотрел в окно и увидел голую ж…пу. К тому же с ушами.

Сталин расслышал и успокоил гостя:

– Ты просто перепил и перепутал, Микита. Ты посмотрел не в окно, а в зеркало.

Сталин спросил командующего фронтом, при котором Хрущев состоял членом Военного совета, каков Никита Сергеевич в боевой обстановке. Тот отвечал сдержанно, даже уклончиво:

– Товарищ Хрущев немного застенчив.

Многие, посмотревшие советскую киноэпопею «Освобождение», недоумевали: зачем немецкому офицеру понадобилось пристрелить Гитлера после того, как тот решил покончить с собой и принял яд?

Они не знали всей правды, которая прояснилась во время штурма Берлина, хотя в кинокартину, разумеется, не попала. Фюрер принял яд и, корчась в конвульсиях, простонал: «Передайте товарищу Сталину, что его задание полностью выполнено».

Рассвирепевшие эсэсовцы буквально изрешетили лазутчика.

Стереотипы мировой кинематографии. Краткое содержание художественных фильмов.

Голливудские: все выжили.

Китайские: все умерли.

Польские: всех обсмеяли.

Французские: всех вые…ли.

Английские: все одеты.

Шведские: все раздеты.

Израильских: всех обманули.

Японские: все возвысили.

Прибалтийские: все принизили.

Итальянские: всех полюбили.

Немецкие: всех возненавидели.

Индийские: все протанцевали.

Арабские: все проплакали.

Латиноамериканские: все пропели.

Российские: все пропили.

СНГовские: все обгадили.

Отдельный разговор о сталинских фильмах. Наверное, понемножку в них присутствует то, что свойственно остальным – больше или меньше. Но есть одно существенное и постоянное отличие: ВСЕХ ПЕРЕВОСПИТАЛИ.

Корреспондент: Что Вы можете сказать о последней резолюции ООН, осуждающей Советский Союз?

Сталин: Резолюция жесткая, но мы ею не будем пренебрегать. Она ведь напечатана на такой хорошей и мягкой бумаге.

Вариант с обратным значением:

Троцкий был плодовитым автором. Высланный из СССР, он и за рубежом писал книгу за книгой. Сталина спросили, как он воспринял последнее произведение Троцкого? Ответ: «Слишком много типографской краски, да и бумага жестковата».

В Москву с визитом прибыл глава племени папуасов Новой Гвинеи. В беседе с тов. Сталиным его интересовало, как в СССР решается еврейский вопрос. Тов. Сталин разъяснил, что антисемитизм в стране изжит, евреи пользуются всеми правами наравне с другими гражданами, что отношение к ним нормальное. Главный папуас вздыхал: «Вот и я своим пытаюсь втолковать, что евреи такие же люди, как мы, – а они их все равно не едят».

Один офицер совершил вопиющий поступок: в вагоне метро ударил мирно стоявшего рядом еврея. Сталин решил самолично разобраться, почему он так поступил.

– Он, гад, наступил мне на ногу. Я вежливо и молча терпел. Минуту терпел. Вторую минуту терпел. А после третьей минуты не удержался и врезал ему.

Едва успел Сталин отпустить офицера, строго-настрого велев больше не повторять содеянного, как пришло сообщение: на улице задержан офицер, избивший нескольких евреев. Что за напасть?

Доставленный в Кремль виновник честно признается:

– Еду я в метро, товарищ Сталин, и вижу, как офицер на еврея смотрит. Потом на часы. Потом на еврея. Потом снова на часы. И вдруг бьет его. Я подумал, что уже по всей стране началось, и скорей на улицу…

Анекдот, отразивший в своеобразном преломлении реальные поползновения реальных международных сил и реальную политику Сталина.

Сионистские круги давно положили глаз на Крым и по окончании Второй мировой войны вышли на Сталина с предложением создать на полуострове Еврейскую Советскую Социалистическую республику. Можно автономного, а не союзного ранга. Сталин отказался. Они предложили хорошие деньги, чтобы купить Крым. Сталин отказался. Они пригрозили отнять Крым силой, благо у них была атомная бомба. Сталин сказал: «Зачем вам Крым? Давайте, взамен я помогу вам создать свое государство на Ближнем Востоке». Сионисты возликовали.

Так Сталин, во-первых, спас Крым, во-вторых, успел обзавестись атомной бомбой, в-третьих, потворствовал созданию Израиля в окружении непримиримых и смертельных врагов. Да таких врагов, что, когда след этого государства простынет, евреи еще долгие века с содроганием будут вспоминать палестинский период своей истории!

– Товарищ Берия, что сейчас пишет Солженицын?

– Ничего не пишет, товарищ Сталин. Он заболел и прикован к постели.

– Зачем так грубо. Раскуйте его.

Сталин, конечно, пошутил. Размышляя, он ходил по кабинету.

За всех приходится думать, неспособны смотреть вперед. Такие, как Берия, умеют только хорошо ловить и сажать. Не понимают, что Солженицына надо беречь. Нет, чтобы вызвать к нему хорошего специалиста из кремлевских врачей… Хотя бы из этих, что проходят сейчас по известному делу. Солженицыну еще предстоит написать «Архипелаг Гулаг», другие фантастические произведения, за которые ему вручат шнобелевскую премию. А как еще можно дискредитировать это шнобелевское кодло, окопавшееся в пока еще не советизированной Швеции? Только так – побуждая их присуждать свои умопомрачительные премии умопомраченным…

Ад. Чертенок прибегает к Дьяволу и сообщает: Сталин у входа. Дьявол только представил себе, что его ждет и заметался в своем подземелье: «Скажи ему, что меня нет и вообще у нас переучет. А потом будет санитарный день, тьфу, санитарный век».