Юлия Андреева - Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

Но роковые страсти – это еще полбеды. Как-то у себя дома на антресолях Сергей наткнулся на пачку спрятанных, перевязанных бечёвкой книг и… дальше его было уже не оторвать. Запрещенные труды по генетике! В то время невозможно было не то что изучать генетику, а даже подумать, что когда-нибудь такое станет возможным. Оклеветанная, оплеванная наука находилась под запретом, с благословения вождя народов, закрытая прохиндеем и мракобесом Лысенко. «Вообще это удивительная судьба в мироздании, чтобы на целых шестнадцать лет в развитом государстве, где существовала на передовом уровне наука и техника, была полностью закрыта наука! В то время как люди во всем мире получали Нобелевские премии за открытия в области генетики. У нас были расстреляны целые институты, репрессированы блестящие ученые во главе с Н. И. Вавиловым».

Первое что привлекло внимание Сергея – сборник докладов сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина сокращенно ВАСХНИЛ 1948 года, когда, собственно, генетика и была объявлена вне закона.

Сергей уже не раз слышал о генетике, как о лженауке, и, разумеется, горячо разделял «передовые» взгляды. От чего зависит развитие и формирование человека, скажете, от каких-то дурацких генов? Нет, и еще раз нет! От воспитания! Ломоносов, к примеру, вырос в обычной крестьянской избе – и что же? Достиг таких высот, перечислять все его научные подвиги и смелые открытия – язык устанет. Масса народа тогда переметнулась на сторону Лысенко.

Но теперь, читая о тех далеких событиях, Сергей был неприятно поражен агрессивным тоном, которым обвиняли генетиков. «Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ», – произнес древнегреческий писатель Лукиан (II в.), и наш герой не мог с ним не согласиться. Да, он прекрасно понимал, что генетика – это лженаука, мог привести массу доказательств, но все же… к чему такая злоба и грубость? Что, если они неслучайны, и шумиха поднята для того, чтобы спрятать что-то действительно ценное? Что?

Сергей прочитал весь сборник статей и с удивлением для себя отметил, что были три человека, не согласные с общим мнением. «Ничего подобного, генетика прекрасная наука, а вы все неучи, мой учитель Вавилов сказал: на костер пойду, умирать буду, от генетики не откажусь», – писал генетик Иосиф Абрамович Рапопорт. С ним полностью соглашались его коллеги Шмальгаузен и Немчинов. Пройдет время, и, работая над фильмом «Николай Вавилов», Дяченко познакомится с генетикам Рапопортом и подружится с ним. Иосиф Абрамович станет консультантом картины, это от него Сергей Сергеевич узнает многие подробности жизни и работы своего героя, научится более глубоко понимать саму личность Вавилова, ту ауру, которую распространял вокруг себя этот великий ученый. В том числе мужества и силы духа. Не случайно его ученик Рапопорт ушел добровольцем на фронт, стал танкистом. Он потерял в той войне глаз, но брал Берлин. И, защищая Вавилова, его ученик знал – рано или поздно, правда восторжествует и генетика будет признана наиважнейшей из наук.

Николай Вавилов, этот мягкий, добрый, миролюбивый человек, оказался несгибаемым. Официальная наука рядила опального ученого в шутовской колпак с бубенчиками, из-под которого, а Сергей это уже ясно видел, пробивался терновый венец мученика: «Его костром стала свердловская тюрьма, где он умер от пыток и голода, но его позиция стала оплотом сопротивления и обновления. Для меня же лично вот этот странный пример, когда человек шел один против всех, стал потрясением. Возникла потребность разобраться – что же произошло на самом деле?» [58]

Спасибо сборнику сессии ВАСХНИЛ – Сергей заинтересовался личностью Вавилова, потому что нашлись мужественные люди, которые о нем говорили не как о шарлатане (это преподавалось в школе) а как о герое!

Через много лет, в романе «Шрам» появится этот текст:

«В одном селении случилась язва, и много людей умерло. Прослышав о беде, явился в селение знахарь; был он молод, однако опытен и умел. Пользуя людей травами, шел он от дома к дому, и болезнь могла изъязвить и его – однако, по счастью, не тронула. Исцелились люди; тогда спросили они себя: что за сила дана молодому лекарю? Что за непонятная мощь в его руках и его травах? Почему язва пощадила его? Испугались люди неведомой силы и умертвили знахаря, желая умертвить с ним и силу его. Однако случилось так, что вслед за преступлением их последовала и расплата: спустя малое время поселок опустел, и никто не знал, куда девались люди; мудрые говорят, что закляты они, все закляты, и старики и младенцы, и маяться им в неведомых безднах, покуда не явится человек и не снимет заклятие» [59].

Заклятие на Лысенко, лысенковщину Дяченко наложит в своих фильмах «Звезда Вавилова» и «Николай Вавилов». Он накажет жуликов от науки и реабилитирует многих прекрасных ученых.

Но давайте вернемся в 1963–1964 годы. Одновременно с книгами по генетике, Сергею на глаза попадается только что вышедшая книга «Живая клетка» Ж. Браше – атлас с электронными фотографиями. Он видит деление клеток и танец хромосом – все четко и ясно, не нужно ничего воображать и додумывать – вот же – смотри, делай выводы. Простым, доходчивым языком автор рассказывал, что такое гены, хромосомы, что такое жизнь и ее суть. «Клетка бессмертна, потому что хромосомы делятся пополам – это и есть бессмертие»! – Сергей уверовал в правоту генетики, сразу же решив посвятить ей свою жизнь. Наверное в других условиях, он имел все шансы сделаться страстным проповедникам, во всяком случае, со свойственным ему рвением Дяченко взялся за освоение новой темы, и первым делом, естественно, решил заразить «революционными» идеями свое ближайшее окружение. Тяжелее всего пришлось Сергею Степановичу, которого сын во что бы то ни стало вознамерился обратить в свою веру. День за днем старший и младший Дяченко спорили о генетике. То есть, в основном говорил Сергей-младший, в то время как отец предпочитал либо ловко уходить от темы, либо отговаривался незнанием и, главное, нежеланием вникать в суть излагаемого сыном, да и вообще, генетика не случайно под запретом, дал бог хорошие мозги – учись! Делай свое дело, а свернешь с дорожки – из института вылетишь и жизнь себе навсегда поломаешь.

Запрет еще больше растравил юношу, который теперь уже не только изучал давно спрятанные отцом книги, но и умудрялся где-то добывать новые. Те, что на иностранных языках, переводил со словарем, мучаясь над каждым словом, но тем не менее не бросая начатого дела. Долго ли, коротко ли, корпел Сергей над учебниками и статьями, собирая по крохам вожделенное знание, но свершилось неизбежное, он разобрался с генетикой.

В конце второго года обучения Дяченко сдавал экзамен по биологии, который принимала ученица и верная последовательница академика Лысенко, злейший враг и гонитель генетики – профессор Ксения Кострюкова. Она страстно верила в то, что из птенца кукушки при правильном подходе легко можно сделать, скажем, пеночку или воробья. Достаточно изменить условия существования птенца, и коричневые перья и характерное чириканье ей обеспечены. Она откровенно смеялась над таким понятием, как наследственные болезни, считая их выдумками буржуазных ученых. Ну, и все в том же духе – «генетика – продажная девка империализма, оружие в руках эксплуатирующего класса». И надо же, чтобы знавший биологию достаточно хорошо и не ожидавший подвохов от своих ангелов-хранителей Сергей вдруг вытащил билет именно о генетике.