Юлия Андреева - Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко

О Вавилове?! В 1979–1980 годах, во время брежневского застоя, говорить о культе личности Сталина и репрессиях не разрешалось. Более того, это считалось опасным. В те годы, например, за перепечатку запрещенных книг Солженицына можно было угодить в тюрьму. По мастерской побежали тревожные волны, Дяченко сам себе яму роет, сидел бы тихо, получил свой красный диплом. Фильм же получился, защита готова, чего человеку неймется?..

Но Сергей завелся и никого не слушал. Действие фильма происходило в блокадном Ленинграде, где группа ученых в Институте растениеводства хранила коллекцию зерна – 20 тонн. Они страдали от голода, и половина из них погибла голодной смертью, тем не менее, они сохранили эти зерна, понимая, что в них будущее. Что это не просто зерна. Их Учитель – величайший путешественник всех времен и народов – специально объездил всю планету, находя драгоценные гены растений, пшеницы и ржи. В то время даже фамилия Вавилова была под запретом – он так и оставался врагом народа… В сценарии его будут называть – Учитель. Ему была посвящена целая сюжетная линия, включающая и арест, и его борьбу, и смерть в Саратовской тюрьме – тоже от голода… Но основные перипетии были связаны с Ленинградом, хранителями семян. При этом среди хранителей зерна были и пришлые люди, люди Лысенко, не признающие генов и шельмующие Учителя… Как им найти общий язык? Как остаться людьми, учеными?

Потом на этой основе произошла зеленая революция, были выведены новые сорта короткоствольной пшеницы, той самой, которой не был страшен даже сильный ветер, колоски пригибались и вскоре поднимались вновь, короткий плотный стебелек не ломался, зерна не осыпались. Благодаря Вавилову и его ученикам специалисты создали новые сорта пшеницы, ржи, скрещивая гены, а не вымачивая в воде, как учил Лысенко.

Сценарий художественный, но на основе документальных материалов. Сергей Дяченко много раз был в Ленинграде, встречался с чудом выжившими хранителями… Он пропустил через свое сердце трагедию блокадного города. И сценарий стал потрясением для мастера Николая Крючечникова, для друзей. Он резко отличался от того, что делалось и писалось в те годы. Степень жесткости, натурализма в нем была просто запредельной для тех лет. Яркие характеры, научные споры, непривычные этические проблемы… Вот, например. Рядом с Институтом растениеводства располагался детский дом, откуда почти каждый день служители выносили маленькие картонные гробики – дети умирали от голода, а в Институте, всего в нескольких шагах от сиротского приюта, прятали двадцать тонн зерна! Отдай ученые это зерно, и детей можно было бы спасти. Кого же спасать – себя, этих детей – или те миллионы детей, которых потом спасет коллекция Учителя, его зеленая революция?

Кто прав, кто виноват? Споры, стычки, безумие…

Николай Васильевич Крючечников поддержал выбор Сергея – защищать диплом не уже достигнутым, а новым, хотя и рисковым.

Сценарий не приняли, разгромили в пух и прах, обвинив во всех грехах и с формулировкой – антисоветский. На обсуждении «Вавилова» больше всех критиковал фильм Валентин Черных – сценарист только что вышедшего фильма «Москва слезам не верит». Вместе с друзьями-студентами Дяченко ходил смотреть этот фильм и плевался – сладкий сироп, вранье, сказка… Пройдут годы, и – вот как бывает! – Сергей Сергеевич назовет картину «Москва слезам не верит» одним из своих любимых фильмов отечественного кинематографа. Тогда же все казалось грубым, нечестным… Николая Васильевича Крючечникова увезли с защиты с сердечным приступом.

В конце концов Дяченко отстоял руководитель мастерской, знаменитый сценарист, фронтовик Василий Иванович Соловьев – среди его фильмов экранизация «Войны и мира» Льва Толстого. В результате поставили четыре за сценарий, и Сергей впервые в жизни не получал диплом с отличаем. Расстроенный произошедшим с Николаем Васильевичем, Сергей не пошел на банкет, хотя ему там было с кем пообщаться.

Впервые за много лет сценарий о Вавилове взорвал ВГИК. Скандал был громким, ведь на защите диплома присутствовали представители телевидения, различных киностудий – ветераны киноиндустрии, вчерашние выпускники, преподаватели… Благодаря чему все они так или иначе прочли сценарий и составили собственное мнение о произошедшем.

Пройдет еще немного времени, и на экраны выйдет шестисерийный фильм «Николай Вавилов» [67], Сергей Дяченко напишет повесть «Хранители» и будет участвовать в первом Всеукраинском Совещании молодых литераторов, проводимом в Киеве. Молодые – это люди до тридцати пяти лет; на совещании обсуждают их произведения и лучшие, по решению семинара, могут получить рекомендацию к публикации. Сергей Дяченко уже был на одном таком мероприятии в 1976 году в Москве. Тогда его семинар вел Василий Павлович Аксенов, отобравший из множества конкурсных работ рассказы Дяченко. Их обсуждение с великим писателем было важной вехой в становлении начинающего прозаика.

Второй в его жизни писательский семинар был не так интересен, но главное – Дяченко получил рекомендацию на выпуск собственной книжки «Золотий дощ» (Золотой дождь) – сборник рассказов, куда вошла и повесть о хранителях. Вот что об этом говорит Сергей Сергеевич:

«Своей первой книгой я обязан руководителю нашего семинара Александру Александровичу Сизоненко – известному украинскому писателю, герою-фронтовику, прошедшего всю войну и получившего тяжелое ранение в Берлине. Александр Александрович навсегда останется в моей памяти мудрым наставником, человеком потрясающей душевной щедрости и мужества. Самая знаменитая у него трилогия о войне «Степь», а я вот помню до сих пор его исповедь, его лирическую повесть о родителях «Белые облака». Это настоящая поэма в прозе… Спасибо ему, его жене Галине Дмитриевне, его семье за многолетнюю теплоту и заботу»

Книга должна была выйти в киевском издательстве «Молодь», на украинском языке. Но сроки подачи рукописи оказались предельно жесткими. Сам Сергей, хотя и был билингвом, написал эту повесть на русском. Времени же на перевод не оставалось – ситуация была аховой. Да и переводчик из Сергея в ту пору был никакой.

И тут произошло очередное чудо: не одобрявший экспериментов сына с литературой и кинематографом, до сих пор обиженный на него за то, что тот бросил медицину, Сергей Степанович пожелал ознакомиться с рукописью и был настолько потрясен прочитанным, что вызвался сам перевести «Золотой дождь» на родной язык, и взялся за дело, работая по шестнадцать часов в сутки… Вскоре книга вышла тиражом тридцать тысяч экземпляров, и, что немаловажно, это уже не была книга молодого писателя Сергея Дяченко, это была книга двух Сергеев, отца и сына, один придумал и создал ее, а второй выучил говорить на украинском.