Игорь Зимин - Ювелирные сокровища Российского императорского двора

Герцогиня Вюртембергская, урожденная великая княгиня Вера Константиновна

Решение о покупках на таком уровне цен принималось с санкции министра Императорского двора. Но когда в кладовую № 2 Камерального отделения 10 июня 1910 г. поступила «жемчужина» коллекции Веры Константиновны – изумрудное с бриллиантами ожерелье стоимостью в 160 000 руб., то для выплаты такой огромной суммы за единицу товара понадобилось высочайшее повеление (от 22 мая 1910 г.) [518].

Крупной покупкой Кабинета и по деньгам, и по художественному значению стало приобретение в 1908 г. ювелирной коллекции великого князя Алексея Александровича. Оставляя в стороне его противоречивую служебную деятельность, увлечения женщинами и ресторанами, отметим, что великий князь был человеком тонкого художественного вкуса, всю сознательную жизнь коллекционировавший различные произведения искусства. Сам Фаберже признавал художественное и антикварное чутье великого князя. После смерти великого князя (Алексей Александрович был холостяком) его художественную коллекцию с санкции Николая II передали Императорскому Эрмитажу, где ее поместили в Галерею драгоценностей.

Великий князь Алексей Александрович

В 1911 г. кладовая № 2 Камерального отделения пополнилась разными вещами «в Бозе почившей великой княгини Александры Иосифовны», всего на сумму в 297 000 руб. Среди купленных вещей значились: фермуар с изумрудом-кабошоном (150 карат) ; фермуар с фацетированным изумрудом, четырехугольный, с бриллиантовыми листочками, изумруд в 132 карата; фермуар с сапфиром-кабошоном (192 карата); фермуар со светлым сапфиром-кабошоном (63 15/32карата); фермуар с овальным светлым сапфиром-кабошоном (118 1/4карата); нитка бриллиантовая из 23 шатонов; три шатона бриллиантовых (55 карат); нитка из 26 крупных жемчугов (484 30/32карата); брошь в виде цветка шиповника с одной большой жемчужиной.

Следует отметить, что после покупки этой коллекции – «ювелирного обломка» Николаевской и Александровской эпохи – она была целиком передана камер-фрау М.Ф. Герингер для представления ее императрице Александре Федоровне. Более чем вероятно, что императрица оставила эту коллекцию у себя «в Комнатах» Александровского дворца в Царском Селе. Вполне возможно, что эти компактные вещи могли быть вывезены царской семьей в Тобольск в августе 1917 г.

В то же время от придворных ювелиров покупались и совершенно новые и дорогие вещи. Так, 4 сентября 1911 г. в кладовую № 2 Камерального отделения из мастерских Карла Фаберже поступили две диадемы из бриллиантов: одна за 9650 руб. предназначалась для великой княгини Татьяны Константиновны, другая за 10 300 руб. для королевы Сербской Елены. Примечательно, что обе вещи фактически предназначались Константиновичам, поскольку Елена Сербская вышла замуж за Иоанна Константиновича и ей по традиции готовилось «русское бриллиантовое приданое».

Таким образом, с учетом «залежавшейся» (приобретена Кабинетом 6 апреля 1889 г.) диадемы, «украшенной бриллиантами и 25 жемчужинами» стоимостью в 51 268 руб., в кладовой № 2 Камерального отделения Кабинета Е.И.В. на 1 января 1913 г. хранилось 5 экземпляров ожерелий и колье на сумму 174 627 руб. [519]

Подчеркнем, что работа по пополнению коллекции драгоценных вещей Камеральной части велась постоянно, обеспечивая петербургских ювелиров стабильными заказами. Но и борьба за эти заказы шла ожесточенная. Большое число заказов придворным ювелирам было связано с тем, что из кладовой № 2 ежегодно изымалось значительное количество ювелирных изделий. Например, за 1914 г. «расход кладовой драгоценных вещей выразился в сумме 549 620 руб. 66 коп. (на 225 066 руб. 53 коп. меньше 1913 г.), в том числе за счет посторонних ведомств отпущено подарков на 127 365 руб. 40 коп. (на 49 350 руб. меньше 1913 г.)» [520].

Что касается драгоценных камней , то мы видим отчетливую динамику к сокращению количества хранимых в кладовой № 2 Камерального отделения драгоценных камней. Если стоимость хранимых камней в 1906 г. составляла 964 709 руб., то в 1916 г. только 88 254 руб., т. е. сокращение составило более чем 10 раз. Принципиально важно, что эта динамика отчетливо обозначилась в 1906 г., когда в стране полыхала Первая русская революция и Николай II начал постепенно выводить семейные капиталы в европейские банки. Может сложиться впечатление, что распродажа драгоценных камней Кабинета также была связана с операциями по выводу капиталов царской семьи за границу. Однако это не так.

Официальным поводом такой колоссальной распродажи кладовой № 2 послужило то, что коллекция драгоценных камней 10 лет лежала без употребления. По этому поводу необходимы комментарии. Дело в том, что оборот драгоценных камней, проходивших через кладовую, был довольно большим. В процессе этого движения у хранителя кладовой и оценщиков Кабинета была возможность за многие годы подобрать уникальную коллекцию драгоценных камней, буквально «камень к камню». По свидетельству современников, это – коллекция, «богатая редкими, дорогими экземплярами, из которых могли быть изготовлены разные ювелирные драгоценные вещи» [521]. Когда на нужды Министерства Императорского двора из Государственного казначейства отпускались практически любые просимые суммы, то руководство Кабинета мирилось с этим фондом невостребованных драгоценных камней. После того как в 1906 г. суммы, отпускавшиеся на содержание Министерства Двора были жестко зафиксированы, и министерство вынуждено перешло на режим жесткой экономии, то сразу вспомнили о коллекции драгоценных камней в кладовой № 2 Камерального отделения.

Поскольку в министерстве в 1906 г. началась кампания по тотальной экономии средств, то руководство Кабинета выдвинуло идею о продаже коллекции камней и об образовании на вырученные средства особого капитала, на проценты с которого предполагалось приобретать ювелирные подарочные изделия для кладовой № 2. Идея, мягко говоря, была не дальновидная, поскольку в период социальных потрясений, в который тогда вступила Россия, именно такие «твердые» ценности, как драгоценные камни, являлись залогом финансовой стабильности, а те ценные бумаги, на которые предполагалось поменять драгоценные камни, были подвержены всем негативным последствиям: колебаниям котировок и периодических биржевых паник. Политическая катастрофа 1917 г. это наглядно подтвердила, когда у уцелевших Романовых, бежавших из России, на руках фактически остались только фамильные драгоценности, да и то далеко не у всех. Но в 1906 г., конечно, ни кто и помыслить не мог о подобном сценарии развития событий в России.