Игорь Зимин - Ювелирные сокровища Российского императорского двора

12 мая 1906 г. министр Императорского двора В.Б. Фредерикс представил Николаю II доклад, подготовленный заведующим «Камеральной частью Кабинета Его Величества в должности гофмейстера Высочайшего двора» подполковником Новосельским: «Об образовании особого капитала от продажи коллекции драгоценных камней, хранящихся в кладовой Камеральной части Кабинета Его Величества».

В докладе констатировалось, что в Камеральной части хранится «…значительная коллекция драгоценных камней, богатая редкими, дорогими экземплярами, из коих могли бы быть изготовлены, по представляемым неоднократно на благовоззрение Вашего Императорского Величества рисункам, на случай особых пожалований. Между тем вышеупомянутая коллекция на крупную сумму до 773 651 р., за последнее 10-летие, лежала без употребления» [522].

Министр Императорского двора В.Б. Фредерикс (1838–1927)

Далее в докладе указывается, что в марте 1906 г. проведена переоценка всех драгоценных камней, хранящихся в кладовой Камеральной части Кабинета. Видимо, эта акция была связана с поисками внутренних резервов в процессе кампании по экономии средств. В результате переоценки общая сумма стоимости коллекции драгоценных камней (на 1 марта 1906 г.) составила 982 938 руб. 19 коп. При этом оценка десятилетней давности дала общую сумму в 963 382 руб. 20 коп. Следовательно, общая стоимость хранящихся в Кабинете драгоценных камней за 10 лет увеличилась на 19 555 руб. 98 коп. Сравнение этих сумм стало основой главного аргумента для ликвидации коллекции – процент с денежного капитала мог дать значительно больший доход. Отсюда следовал незатейливый вывод: «…Представлялось бы возможным и наиболее выгодным озаботиться постепенною продажею коллекции хранящихся в Кабинете драгоценных камней для образования на вырученные суммы особого капитала, %% с которого могли бы быть отчисляемы на предмет приобретения ценных подарочных вещей…» [523].

Николай II не сразу дал добро на продажу коллекции. Однако пауза была небольшой, поскольку уже 13 мая 1906 г. последовало «Высочайшее соизволение» на эту операцию. При этом тщательно подобранную лучшими ювелирами России коллекцию драгоценных камней предполагалось продавать оптом. Эту коллекция выставили на аукционные торги, в них приняли участие ведущие ювелирные фирмы Петербурга и Парижа.

Надо заметить, что это решение Николая II одно из множества решений, которые он, как император Всероссийский, принимал в течение своего рабочего дня. Для него это была неизбежная «текучка» или, как тогда говорили, «канцелярская лапша». В своем дневнике за 13 мая 1906 г. он только мимоходом упомянул: «Вернулся домой и принял Фредерикса».

Возникает вопрос, чем руководство Кабинета, да и сам государь император отличались от большевиков образца 1920–1930-х гг., которые в гораздо худшей экономической и политической ситуации пошли на такой же шаг, связанный с оптовыми распродажами ювелирных изделий? При этом следует учесть, что большевики решали колоссальную задачу модернизации страны в кратчайшие исторические сроки, грамотно используя ситуацию «великой депрессии», скупая на западе по бросовым ценам самые передовые технологии, и для этого им любой ценой требовались валютные резервы. А что выигрывало руководство Кабинета, принимая подобное решение? В результате Кабинет получил пачку ценных бумаг, превратившихся в пыль в 1917 г., и десяток лишних тысяч рублей в период с 1906 по 1917 гг.

Вместе с тем есть основания предполагать, что руководство Камерального отделения, понимая безнадежность попыток спасти всю коллекцию драгоценных камней, пыталось воспрепятствовать продаже хотя бы отдельных камней-уникумов. Невольно возникают аналогии с 1920-ми гг., когда хранители Эрмитажа и Оружейной палаты всеми правдами и неправдами пытались спасти наиболее значимые экспонаты. И по большей части так же неудачно, как и их коллеги в 1906 г. Но, как говорится, «за попытку спасибо…». Вполне возможно, что это были одни и те же люди.

Так, в 1906 г. готовился к продаже изумруд весом в 13 17/32карата, который поступил в кладовую еще в 1841 г. с оценкой в 773 руб. Этот изумруд в 1906 г. предварительно оценили в 6781 руб. 25 коп. В попытке спасти камень его привезли (беспрецедентный сам по себе шаг) в Александровский дворец Царского Села для представления императрице Александре Федоровне с целью «сохранения его в Кабинете», как камня выдающегося качества. Однако императрица «не соизволила», и этот камень продали среди прочих камней по оптовой цене, т. е. практически за бесценок [524]. Кроме этого камня продали и другие уники – коллекцию прекрасных русских изумрудов, старинные аметисты Екатерины II и много других ценностей, «историческую, научную, да и материальную ценность которых не знал, а может быть, не хотел знать „Кабинет Его Величества“». Кстати говоря, последняя «закавыченная фраза» была написана в 1925 г. одним из организаторов предполагавшихся распродаж коронных бриллиантов.

Поскольку стоимость коллекции была огромна, то в торгах приняло участие ограниченное число участников. Европа была представлена парижскими ювелирами Ситроэном и Германом, а российская сторона поставщиками Двора Его Величества Болиным и Фаберже. Причем последние объединили свои финансовые ресурсы. Обе стороны накануне торгов представили «свои предложения на покупку полностью вышеозначенной коллекции».

Для проведения тендера организовали специальную комиссию в составе чиновников Камеральной части под председательством «уполномоченного Министерства Императорского Двора гофмейстера Высочайшего Двора Смельского и заведующего Камеральной частью в должности гофмейстера подполковника Новосельского».

На протяжении трех дней (14, 15 и 16 августа 1906 г.) в присутствии указанных ювелиров провели «пробную оценку, по каталогу всех камней коллекции». 17 августа 1906 г. комиссия приступила к рассмотрению «…покупных цен коллекции драгоценных камней Кабинета и к опросу и установлению заключительных цен конкурса покупателей – тремя последующими переторжками, согласно министерским правилам, подробно обозначенным в протоколе на французском языке». При этом третья «окончательная переторжка была произведена посредством одновременной подачи закрытых, письменных предложений». В результате вскрытия конвертов выяснилось, что высшую цену в 1 000 000 руб. предложили петербургские ювелиры Болин и Фаберже.

Однако Министра Императорского двора В.Б. Фредерикса этот миллион не устроил и поэтому результаты торгов аннулировали. По распоряжению Фредерикса назначили «вторичное состязательное сравнение предлагаемых покупных цен коллекции между ювелирами Болин и Фаберже и г. Сакс, который письмом на имя г. Министра Императорского Двора от 19 августа предложил покупную цену коллекции драгоценных камней Кабинета в 1 075 000 руб.» [525]. В этот же день (19 августа) Болин и Фаберже письменно заявили Фредериксу об их отказе участвовать «во вторичных переторжках предлагаемых цен». На следующий день, 20 августа, ювелиры Болин и Фаберже уже лично заявили заведующему Камеральным отделением Кабинета, что «предложенная ими цена, упомянутая в протоколе комиссии от 17 августа, не может быть ими увеличена и они, вследствие сего обстоятельства, должны были заявить об их отказе от второй переторжки предложений, хотя таковая была назначена вследствие личной их просьбы Министру Императорского Двора». Трудно сказать, почему Болин и Фаберже отказались от «вторичной переторжки», хотя, как следует из документа, они лично просили Фредерикса об этом. Следует отметить, что и Болину, и Фаберже, как оценщикам Кабинета были прекрасно известны многие уникальные камни из продававшейся коллекции. Мы можем строить только предположения, почему владельцы крупнейших российских ювелирных фирм отказались от дальнейшей борьбы.